Онлайн книга «В погоне за мечтой»
|
Даже не думая обижаться, после освобождения девочка тут же снова прилипла к балюстраде, пытаясь рассмотреть, что происходит внизу. Главное, чтобы голову больше куда не надо не совала! Отпустив «лесоруба» восвояси, мы с Настасьей облокотились на перила – все равно уже рассекретились, – и принялись с любопытством разглядывать делегацию, пытаясь угадать «жениха». Желтые лица, глаза-щелочки и роскошные многослойные костюмы сразу выдавали в гостях чужаков и смотрелись для наших широт очень экзотично. Богаче всех был наряжен сам посол: даже сверху его легко можно было отличить от остальных по манере держаться и шапочке-тюбетейке с задорным султанчиком, густо расшитой то ли бисером, то ли мелкими драгоценными камнями. Свита щеголяла блестящими лысинами – видно, жестокая мода требовала от синайских мужчин брить затылки и стягивать окружающую чахлую растительность в куцый хвостик. Сверху блестящие тонзуры смотрелись… не слишком симпатично. Но, может, при ближайшем знакомстве начинали играть всеми красками?.. – Тебе какой больше нравится? – пихнув Настасью локтем в бок, шепотом поинтересовалась я. – Вон тот, слева… – Почему? – На мой взгляд, и форменные халаты, и лысины, и обрамляющие их смоляные шевелюры посольских охранников выглядели удручающе одинаково. Я уж не говорю о лицах, которых с галерки, правда, не различить, зато легко можно себе представить. – У правого хвостик простым шнурком перевязан, а у этого – с бомбошками… – И что? – Значит, мужик с выдумкой! – …Настя, ты меня шокируешь! – Извините, госпожа, я забылась… – Ничего-ничего, не стоит стесняться искренних порывов. – Я невольно прыснула в кулачок. – Это на тебя весна так действует! Не знаю уж, что в этот момент подействовало на меня: тоже весеннее обострение или всего лишь врожденная глупость. Только, попытавшись разглядеть, из чего же сделан загадочный султанчик посольской шапки (воистину, женское любопытство не знает границ!), я слишком сильно перевесилась через перила и, внезапно потеряв равновесие, едва не рухнула с галереи на радость иностранной делегации. Хорошо, что в последний момент успела ухватиться за деревянную балясину да так и зависла вниз головой, опасаясь неосторожным движением нарушить хрупкий баланс. Торопясь на встречу с судьбой, всегда обязательная – даже дотошная! – Машенька этим утром отнеслась к своим обязанностям горничной с вопиющим формализмом, всего два раза против обычных четырех проверив, крепко ли держатся на моей голове всевозможные шпильки, заколки и прочие прищепки, отдаленно уподобляющие мою не слишком впечатляющую шевелюру изысканной прическе. И вот теперь я в полной мере пожинала плоды этой небрежности, можно сказать, халатности: уже в пылу борьбы с судьбой и длинными ушами моей маленькой протеже прическа сильно растрепалась, последний же рывок оказался последней каплей: одна из заколок, пощекотав на прощание скальп, покинула насиженное место в вороньем гнезде и ястребом спикировала вниз. Нет чтобы на пол: даже если целиться нарочно, вряд ли получилось бы так точно попасть прямо в центр медно-желтой макушки. Бумкнуло звонко, как в гонг. Я замерла от ужаса, как и висела: одной рукой придерживаясь перил, другой будто подманивая кого-то с другого конца зала, вытаращив глаза и не дыша, словно это могло помочь оставаться незамеченной, если охраннику вздумается поднять голову! Однако то ли дипломатический протокол запрещал любые лишние телодвижения во время церемонии, то ли в посольскую свиту отбирались только самые нелюбопытные воины – вздрогнув, узкоглазый секьюрити никак не проявил свое удивление по поводы сыплющихся с неба заколок. Даже обидно… Ухватив за край юбки, Настасья рывком втащила меня обратно на галерею. – Ты же в туалет собиралась! – напомнила я Заре. – Расхотелось! – легкомысленно отмахнулась девочка и вновь приникла к балюстраде. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать ее примеру и продолжить наблюдение за торжественным ритуалом. Только на всякий случай передвинулась на полшага вправо: теперь, если с галереи снова что-нибудь упадет, то в худшем случае просвистит у синайца над ухом. Хорошо все-таки, что огнестрельное оружие тут еще не изобрели и что высокие гости не явились во дворец вооруженные арбалетами или хотя бы луками – при известной привычке нервных телохранителей сперва стрелять, а потом интересоваться, что случилось, шумное сборище на галерке уже давно должно было породниться с ежиками. Хотя нервы у желтолицых ребят, похоже, покрепче канатов… Как видно, не у всех: внезапно брат-близнец «моего» охранника, стоящий по левую руку от посла, как-то странно задергался, искоса огляделся по сторонам, после чего жутко изогнул шею, стараясь как бы между делом и незаметно для патрона посмотреть вверх. – Зара! – зашипела я, уверенная, что вдохновленная моим примером маленькая хулиганка избрала вторую лысину в качестве собственной мишени. Кто из нас в школе не плевался в одноклассников жеваной бумагой! – Это не я! – возмущенная несправедливыми подозрениями, прошептала цыганочка. Да, она стоит далеко… Облокотившись на поручень, Машенька уронила голову на сложенные руки и беззвучно рыдала – так горько и безутешно, что сердце разрывалось на части. Горячие слезы, сбегая по пальцам, капали на телохранительскую лысину, заставляя синайца волноваться и нервничать. – Машуня, что? Что случилось? – с двух сторон принялись тормошить девушку мы с Настасьей. – Что-то болит? – Расстроилась, что он на тебя не смотрит? – я попыталась самостоятельно угадать причину слез. – Но ведь это не от того, что не хочет – просто протокол не позволяет. Да, может, и не знает, что ты здесь… – Мань, который? – в первую очередь волновало вторую горничную. На секунду прервавшись, Машенька размазала слезы по лицу и всхлипнула: – Это не он… Его нет!.. Он не приехал!.. Забыл меня!.. Последние слова она почти прокричала. Покосившись вниз, где признаки нервозности проявляла уже вся зарубежная делегация без исключения, я махнула Настасье рукой: – Уводим ее! Только дипломатического скандала нам и не хватало для полного счастья… Подхватив Машеньку с двух сторон под белы ручки, мы осторожно, шажок за шажком, повели ее к выходу с галереи. Слова утешения вроде «Забудь его, мы тебе другого, в сто раз лучше найдем!» не шли на язык. Поверила бы я, если бы кто-то сказал мне такое? Никогда не стоит считать других людей глупее себя… Я все-таки предприняла попытку утешения словом, после того как безутешную Машуню умыли, заново причесали и напоили горячим сладким чаем: – Может, сегодня просто не его смена. Или он получил наряд вне очереди. Или носится сейчас по городу, ищет тебя – он ведь помнит горничную «Короны» и наверняка не ожидал встретить тебя во дворце! Машенька прекратила лить слезы – но, по-моему, вовсе не от того, что успокоилась и пришла в себя, просто в организме закончилась лишняя жидкость. Она сидела на стуле, слегка покачиваясь из стороны в сторону, безучастно уставившись в одну точку прямо перед собой и, кажется, не слышала ни слова из обращенных к ней речей. |