Онлайн книга «Чара силы»
Укрытая полушубком Живы, Златогорка отважно боролась со сном, не спуская глаз с младенца, и, чтобы не заснуть, повторяла его имя, меняя на разные лады и уже выговаривая сыну за то, что вырастет и будет баловником, за которым глаз да глаз нужен, Даждь и Жива сидели около нее, Падуб опять пристроился у двери, как сторожевой пес. Он только что выходил во двор — завел коня Живы в конюшню. Выскочив сгоряча в одной рубахе, он теперь клацал зубами — холод был единственным, что ему не нравилось в верхнем мире. Свечка озаряла рубленые стены. Брат и сестра сидели, держась за руки, и смотрели на младенца. Впервые в жизни поевший, он мирно спал. — Принимала у меня сына мать, — тихо рассказывала Жива, — а пуповину ему я сама перерезала. Я долго мучилась — почти день и полночи. Зато знаешь, какой крупный — больше твоего!.. Златогорка ревниво вскинулась, мигом забыв про сон, и Жива поспешила ее утешить: — С моим хлопот больше. Твой — радость одна!.. — Тебя Гамаюн позвал? — перевел разговор на другое Даждь. — Да. Опять он. — Жива улыбнулась. — Он полетел за мной следом, да отстал. Должно, вернулся назад — в такую метель… — Он настырный, — возразил Даждь. — Падуб, слышишь? Поутру съездим, поищем его! Пекленец с готовностью кивнул, но не успел опять устроиться на полу, как насторожился, прикладывая ухо к двери. — Там кто‑то есть, — сказал он. — Может, и Гамаюн.. — Добрался‑таки! — крутанул головой Даждь. — Замерз небось! Пешком по снегу с его лапами… Он пошел к двери. Златогорка привстала, загораживая малыша. — Только не впускай его! — предупредила она. — Застудишь сына! Даждь прислушался. Сквозь вой ветра доносились странные хнычущие звуки — так мог тихо плакать кто‑то сильно уставший и замерзший. — Я провожу его в дом, — пообещал он. Вскочивший Падуб набросил ему на плечи полушубок. Улыбнувшись жене, Даждь откинул щеколду. Дверь распахнулась от сильного рывка снаружи. Бросившийся на подмогу хозяину Падуб был отброшен в сторону, и чьи‑то темные тени вместе с ветром ворвались внутрь. Погас огарок свечи. Пронзительно закричал проснувшийся ребенок. Златогорка вскочила, кидаясь к младенцу, но твердые руки, от прикосновения которых у нее все зашлось внутри, безжалостно отпихнули ее. Малыш захлебнулся плачем в чужих руках. Порыв ветра оттолкнул и Даждя, он устоял на ногах, но не мог ничего увидеть в темноте. Слышал только крики и чьи‑то быстрые шаги. Златогорка повалилась на лавку, потом вдруг опять схватилась за живот и закричала в голос. Догадавшаяся обо всем Жива бросилась к ней и закрыла собой от нависающих над ними теней. — Дверь! — отчаянно закричала она. — Закрой дверь! Падуб и Даждь ринулись наперерез теням, но опоздали — непрошеные гости выскочили, унося с собой новорожденного ребенка. Мужчины выскочили следом — всадники уже выезжали за ворота. — Кощей, — уверенно сказал Даждь. — Нашел! — Это я виноват! — покаянно воскликнул Падуб. — Зачем оставил ворота открытыми! — Не время сейчас, — осадил его Даждь. — Готовь коня. Вдогон поеду! — Я с тобой! — Нет. — Даждь даже оттолкнул пекленца, чуть не свалив его в сугроб. — Твоя забота — моя жена и сестра. Шкуру спущу, коль что с ними случится! Падуб убежал. В бане билась в истерике на полу Златогорка, Жива еле удерживала ее за плечи, уговаривая потерпеть. Она подняла на брата сухие невидящие глаза. — Проследи, — бросил ей Даждь. — Вдогон поеду! — Как? Куда? — привстала Жива. — Она же… — Верни его! — закричала Златогорка, рванувшись к мужу. — Верни! — Береги себя. — Даждь сжал кулаки. — Верну — или умру. Не оборачиваясь, Даждь выскочил во двор, и через несколько мгновений верный Хорс уже мчал его по следам похитителей. Проводив хозяина взглядом, Падуб обернулся на низкий полузвериный крик и зовущий его голос Живы. Он слышал истории, когда потерявшие ребенка матери сходили с ума, и с содроганием ждал, что ему придется усмирять потерявшую рассудок женщину. Но когда он вошел, Жива, удерживающая стонущую Златогорку, махнула на него рукой: — Дверь закрой! Воды натаскай — и ко мне. Помогать будешь. — Что? — не понял Падуб. — Принимать второго. Даждь погонял коня, идя по следу похитителей. Их крупные кони оставляли четкий след, взрывая заметенные бурей сугробы. Конечно, это не настоящие лошади — настоящих нежить боится и обходит за версту, но издалека этих тварей можно было принять за коней. Долгая зимняя ночь успела подойти к концу, занимался невзрачный полусонный рассвет. Серый день вползал в теснины заснеженных гор, и Даждь отлично видел нескольких всадников в полуверсте впереди. Они пробирались по бездорожью, в то время как Даждю было легче идти по их следам. Он уже начал настигать их и готовился к битве. Второпях Даждь не захватил оружия, но сейчас даже не думал об этом. Где‑то там сейчас горюет его жена, только что родившая и уже потерявшая своего первенца. Только девять месяцев, день в день, длилось их счастье. Столько лет он шел к этому, столько боролся за свое право жить, как все, что сейчас не побоялся бы выйти один против тысячи! Похитители — судя по всему, наемники Кощея, — меж тем уводили его за собой все дальше и дальше. Пролетев небольшую прогалину, они выскочили на склон горы. По ее террасе в соседнюю долину вилась старая заброшенная дорога. Она была хорошо наезжена, а крутизна склона и его открытость ветрам не позволили буре намести много снега. Здесь всадники прибавили ходу, отрываясь от преследователя, хотя вряд ли догадывались о погоне. К счастью, Даждь отлично знал местность — когда‑то он еще мальчишкой скакал по этим горам, пробуя молодые силы. Эта гора соединялась седловиной с другой, точно такой же, но поросшей густым лесом. В самой седловине уже сейчас было полно снега, но и в нем можно было найти брод. Выходила седловина к берегу залива, почти наверняка покрытому льдом. Оттуда открывалась небольшая луговина, по которой беглецам есть куда уходить, но до того они будут вынуждены двигаться строго по дуге — сначала по дороге на склоне горы, а потом вниз до берега залива и дальше почти версту вдоль его обрыва. Бели повезет, там их можно будет перехватить. С десятком воинов Даждь мог справиться и безоружным. Он повернул Хорса. Жеребец съехал вниз по склону и по грудь провалился в рыхлый снег. Вставая почти на хвост, выбиваясь из сил, он короткими скачками пошел по седловине, пересекая ее поперек. Хорс животным инстинктом отыскивал путь и вынес хозяина на другую сторону, в чащу леса. |