Онлайн книга «Мой генерал»
Федор покосился на Веронику: — Пока нет, не в нем. Пока дело в том, что Вадим тоже был убит. Вчера я думал, что из трубки дунули, а сегодня думаю, что из детского арбалета выстрелили. Тут этих арбалетов продается — на каждом шагу. С резиновыми стрелами. Видели? — Федор Федорович, немедленно прекратите нас расстраивать! — Это, конечно, Элеонора Яковлевна. — Разве я расстраиваю? — удивился Федор. — Все еще впереди. Странный способ убийства, странное оружие, все очень странное. Но наш убийца тоже человек… странный. — Ну кто, кто? — Вероника! — Дед, ну что такое? Что он все тянет и тянет, я больше не могу! — Дело в том, что у нас перед глазами было не только убийство, но и еще некоторым образом… — Что?! — Вероника! — Любовный роман, — договорил Тучков быстро, — вернее, даже два. Нет, три. — Три романа? — бодро удивилась Юля. — Один из них окончился трагически. Вадим погиб, и Галя пока… не в себе. — Его лошадка сбросила, — пробормотала бабуся Логвинова, опять устраиваясь подремать. Глаза у нее закрывались. — Он на лошадке, а она, стало быть, его… товокнула… норовистая, видать, лошадка… — А какие еще… романы? Федор Тучков вздохнул с тоской и посмотрел на Марину. Как она его понимала! — Есть еще Вероника и Павлик Лазарев и Геннадий Иванович с Оленькой. Стало так тихо, что показалось, будто мальчишки со своим мячом ворвались прямо в директорский кабинет. — Димон, держи!! Димон!! Да он не вратарь, а Филимонов, блин! — Сыночек? — тихим голосом спросила Валентина Васильна. — Ты что? С этой кошкой драной… встречаешься? Дед Генрих Янович крякнул, сорвал очки и швырнул на стол. — Я говорил тебе, — сказал он внучке с сильным акцентом, — что из этого ничего, кроме сраму, не выйдет. Я же говорил тебе! — А мне все равно! — вдруг крикнула Вероника. — Я его люблю! — Любит она, видите ли! — фыркнул дед и повернулся к Марине. — Видите, что себе в голову вбила! Любовь у нее! Верите ли, специально из Москвы увез, думал, хоть отойдет здесь, так он за ней приехал! — Павлик, — простонала Валентина Василька, — мальчик! Дак ты… за ней?! За кошкой драной?! Ты не к маме приехал?! — Паша, скажи ей! — закричала Вероника и заплакала. — Ну, скажи ты ей! Ну, Паша! — Чего говорить-то? — хмуро спросил тот и зашевелил своими складками. — И так все ясно. Мы с ней поженимся, и вы тут что хотите делайте. Прости, мамань. И вы тоже, дедушка. — Да какая она тебе пара, сыночек?! Ни в огороде, ни в хозяйстве ведь ничего! Только денежки твои профукает, да еще небось и не родит! — Мам, — сказал Павлик негромко, — ты помолчи пока. Ты мне все потом скажешь, а я послушаю. Один. Договорились? Странное дело, но мать утихла. Рот у нее самопроизвольно открывался некоторое время, а потом она повалилась на диван и толстыми пальцами взялась за щеки — лак на ногтях почти облез. — А че? — прошамкала бабуся Логвинова. — Чай плохо? Дело молодое, пущай их себе… Вероника всхлипывала. — Дед, мы встречаемся уже два года! Два! Дед, ну я же не безмозглая дура, чтобы ничего не понимать! Ну почему ты совсем, совсем! Марина была так поражена, что не могла даже ни о чем спросить своего генерала. Вероника и Павлик?! Господи Иисусе! Куда там старику Шекспиру с его итальянскими семьями, когда тут Павлик с Вероникой! — Разговор, который мы подслушали с Мариной, — начал Тучков Четвертый, — как раз больше всего подходил под разговор влюбленных, которые встречаются… тайно. Я потом запутался немного, но путался недолго. Я хотел, чтобы Марина мне помогла выяснить кое-что. Я думал, что она поговорит с Вероникой, и… Она помогла мне, но в разговорах уже не было необходимости. Так вот. На корт вчера Вероника пришла в мокрых кроссовках и зачем-то три раза повторила нам, что только что встала с постели, хотя никому из нас не было дела до того, когда она встала. Тем не менее она повторяла. Как я понимаю, для того чтобы все запомнили и при случае подтвердили Генриху Яновичу, что она никуда не отлучалась и на площадку пришла прямо из номера. А она ходила на свидание. Верно? Вероника кивнула и покосилась на своего деда. Тот сидел очень прямо и барабанил пальцами по столу. Марина почему-то вспомнила свою мать. Да. Все это очень нелегко. Нелегко. Даже таким молодым нелегко. — Потом Марина слышала, как они ссорились с дедом, и Вероника кричала что-то о том, что умрет, но я никак не предполагал, что она может умереть от любви… к Павлику. — Так ведь никто не предполагал, — язвительно вставил Генрих Янович и пронзительно посмотрел на преступницу. Преступница вдруг ему улыбнулась дрожащей улыбкой. Дед величественно отвернулся. А может, и обойдется, кто их знает? Может, у них и вправду… любовь? — Потом была игра с телефоном, который не звонил, — все для деда, чтобы он ничего не заподозрил. Вы ведь пообещали ему, что больше не станете видеться с Павликом, да? И разыграли сценку с неведомым московским приятелем, которого называли дусей и объяснялись в любви. Правильно? Вероника кивнула. — Господи, какой разврат! — пробормотала Элеонора Яковлевна, содрогнулась и погладила Оленьку по плечу. — До чего могут дойти эти молодые! — Я пообещала, потому что дед сказал, что я его сведу в могилу. А Пашке я сказала, что попробую все же его уговорить. Ну вот. А дед никак не уговаривался. Я тогда Пашке записку написала, чтобы он уезжал, и под дверь сунула. — Я знаю. — Откуда? — поразилась Вероника и вытерла слезы. — Никого же не было в коридоре! В коридоре не было, подумала Марина быстро. Зато на балконе оказалось полно народу. — Я не знала, что он приедет, — объяснила Вероника, — я его просила не приезжать. А он заявил, что такой подходящий случай всем все открыть — и деду, и его… маме. Он сказал — ты потом ни за что не решишься. Давай сейчас. А я боялась очень. Я хотела, чтобы он уехал. — Да что мы?! Разбойники с большой дороги, что ли? — вдруг пронзительно вопросила Валентина Васильна и высморкалась в носовой платок в крупную синюю клетку. — Мы что, своим детям враги, что ли? Боялась она! Подумаешь, трусиха какая! Нужен тебе мужик, так и стой на своем, никому не отдавай! А то боится она! Волков бояться, в лес не ходить! |