Книга Письма к тайной возлюбленной, страница 65 – Тони Блейк

— Сегодня в кафе встреча Книжного клуба. Я обещала прийти и не хочу их подводить.

Черт! Теперь уже его очередь чувствовать разочарование.

— Значит, увижу тебя после этого?

Она кивнула, не отрывая головы от подушки.

— Не знаю, как поздно все закончится, но — да.

И тут он вдруг высказал вслух ту мысль, которая в последнее время его не оставляла:

— Послушай, по-моему, глупо, что ты держишь комнату в гостинице, а сама там не бываешь. Так что… если хочешь, собери чемодан и перевези его сегодня вечером сюда.

Он увидел, что ее взгляд изменился: глаза вспыхнули ярче, но быстро потускнели в неуверенности. Она глубже зарылась в подушку, так что прядь волос упала ей на щеку.

— Роб… ты уверен?

Он пожал плечами, пытаясь притвориться, что это пустяк, — тогда как в действительности это был самый невероятный шаг, который он сделал в отношении женщины.

— Ага. Но только если хочешь. Если ты предпочтешь оставить все как есть, это тоже нормально.

Она прикусила губу, и на ее лице медленно расцвела улыбка.

— Нет. Я днем соберу свои вещи.

— Хорошо, — просто сказал он и повернулся к двери. Пока он спускался по лестнице, чесал Кинга за ухом и шел к грузовику, он чувствовал… невероятную легкость на сердце. Это было странное, новое ощущение. Казалось, будто он все время нес на плечах ношу весом в целую тонну — и вдруг ее не стало.

Проезжая мимо станции проката каноэ, он посмотрел на озеро, которое этим утром было затянуто тонкой пеленой тумана, и подумал о приближающемся уик-энде… Это был уик-энд Дня памяти павших, настоящее начало летнего сезона. Он предвкушал этот момент, потому, что будет приятно увидеть, как бизнес Милли процветает. И еще потому, что с ним будет Линдси, так, что все будет ощущаться скорее как праздник, чем как работа. И потому, что Милли хотелось, чтобы Линдси была тут, — и благодаря всем этим странным поворотам судьбы она тут будет.

Выезжая из городка по направлению к дому Стэнли Боб-бинса, он вдруг испытал странное чувство — как будто ему следовало бы срочно развернуться и ехать домой. Как будто ему следовало бы сейчас быть с Линдси. Он не мог понять, в чем дело, и решил, что это связано с тем важным шагом, который он только что сделал, переведя их отношения на новый уровень.

Но это было просто нелепо. «Ты ведь только предложил девушке переехать к тебе. Это не значит, что тебе нельзя отходить от нее ни на шаг».

И потому он поехал дальше. Сделав еще несколько километров по главному шоссе, он повернул направо. У Стэнли был славный дом в лесу — еще дальше от цивилизации, чем это выбрал бы даже Роб. Ему нравилось уединение — но ему хотелось иметь возможность купить молока или заправить грузовик, не превращая это в настоящую экспедицию.

Но, двигаясь по узкой извилистой дороге, он продолжал испытывать странное, едкое ощущение под ложечкой — как будто ему не следовало ехать к Стэнли, как будто ему надо было сейчас оказаться дома, с Линдси. Это было глупое чувство, совершенно необъяснимое, так что он продолжал ехать вперед… но оно его не оставляло.

И чем дальше он отъезжал от дома, тем сильнее становилось это ощущение, превращаясь почти что в чувство… неотвратимого рока.

А Робу очень хорошо знакомо было ощущение неотвратимого рока. Он испытывал его не один раз. Но всегда для этого были веские основания. А сегодня все было иначе. Это чувство пришло без всякой причины.

Он был человеком практичным. Слишком практичным, чтобы заехать в такую даль только для того, чтобы развернуться и без всякой причины поехать обратно.

Хотя, наверное, когда он приедет к Стэнли, то попросит разрешения позвонить — просто позвонит и спросит, как у нее дела. Убедится, что все в порядке.

Черт! Настоящая паранойя. Но возможно, прошлое снова пришло его терзать. Он ни на секунду не допускал мысли, что Линдси от него сбежит: ее нельзя назвать самым уравновешенным в мире человеком, но когда дело касалось его, он ощущал ее преданность. Он знал, что он дорог ей так, как никогда и никому.

Но чем дальше он ехал, тем яснее понимал одно: если он поедет работать, то просто замучает себя мыслями о том, не случилось ли чего-то плохого.

Пусть он знает, что ничего плохого случиться не может. Потому что он расстался с ней всего двадцать минут назад — и все было в полном порядке.

И все же, продолжая себя ругать, он развернул грузовик и поехал обратно домой.

Настойчивый и громкий стук в дверь вырвал Линдси из объятий сна. Кто мог заявиться сюда в такую рань?

Но она постаралась подавить раздражение, вспомнив, как совсем недавно она сама колотила в эту дверь. Может быть, это Карла. Или это пришла Элеонор. Конечно, Элеонор сначала позвонила бы. Но с другой стороны, Карла действительно звонила вчера поздно вечером, а Линдси даже не потрудилась прослушать запись на автоответчике. Боже! Надо надеяться, что ничего страшного не случилось. Натягивая заляпанные грязью джинсы, в которых она вчера ходила на «Радужную площадку», Линдси поспешно сбежала вниз по лестнице.

Кинг уже громко лаял, и она на ходу бросила ему:

— Тише, Кинг! Все в порядке.

К двери она подбежала в сопровождении пса.

Распахнув дверь, она вздрогнула: это оказалась не Карла. На крыльце перед ней стоял мужчина примерно ее возраста, в простой рубашке и хлопчатой куртке с жесткими на вид брюками защитного цвета. Его темно-русые волосы были коротко подстрижены, и его внешность можно было бы счесть интересной, если бы не его глаза. У него был вид очень неуравновешенного человека — или как будто он был самым грустным человеком на планете, даже в тот момент, когда он ей улыбнулся.

Первой ее мыслью было то, что, ожидая увидеть Карлу, она не оделась как следует и стоит перед ним в тонкой хлопчатой рубашечке без лифчика. Второй — радостное сознание того, что Кинг находится рядом с ней и демонстрирует готовность ее защищать, как он делал это с Робом. И, как Роб, она прикоснулась кончиками пальцев к густой шерсти у ошейника пса — и не стала ему приказывать молчать, когда из его горла вырвалось глухое рычание. Она приложила все силы, чтобы не демонстрировать страха.

— Чем я могу вам помочь?

— Линдси! — сказал он.

Его голос звучал тепло и чересчур фамильярно.

Кто он, к черту, такой? Стараясь по-прежнему делать вид, будто управляет ситуацией, она все-таки не удержалась и прижала к груди одну руку, чтобы прикрыть соски.

— Разве я вас знаю?

— Конечно, — ответил он. — Я Уильям.

Она попыталась вспомнить какого-нибудь Уильяма. В Чикаго она, может быть, и вспомнила бы нескольких. Но здесь… Нет, она не знала никого по имени Уильям. Она не сомневалась, что на ее лице отразилось недоумение.

— Э-э…