Онлайн книга «Невинность и порок»
— Ты не ответил на мой вопрос, дорогой. Тебя что-то беспокоит? Джек прильнул щекой к волосам Джулии. От седеющих прядей исходил аромат сирени, непохожий на естественный мускусный запах кожи Шепчущей Женщины. Ответ его был правдивым лишь отчасти. — Я тревожусь за Касса. На ранчо «Серкл-Си» возникли осложнения, которые ему очень трудно будет преодолеть. Джулия на миг умолкла. — Надо послать ему телеграмму… попросить приехать ненадолго домой и здесь еще раз все хорошенько с ним обсудить. — Не думаю, что он согласится. — Почему? Из-за той девушки, о которой ты мне рассказывал? — Я в этом не уверен. — Он бы приехал, если бы ты попросил его об этом. — Кассу нужно уладить там кое-какие дела, и никто, кроме него, не может с этим справиться. Джек почувствовал дрожь, пробежавшую по телу Джулии. — Джек, твои слова меня пугают. Ты о чем-то умалчиваешь. Надеюсь, Касс там в полной безопасности? — Пожалуй… то есть, конечно, да. — Джек… В коротком смешке Джека присутствовал налет иронии. — Думаю, на ранчо «Серкл-Си» нет человека, способного поверить в то, что кто-то тревожится за Касса. По-моему, они считают как раз наоборот. — Касс никогда не причинил бы кому-то вреда! — Джулия… — Он добрый и… — Чуткий. Да, я знаю. — Он был для меня самой большой радостью в жизни, и я горжусь тем, что принимала участие в его воспитании Я ведь так ни разу и не поблагодарила тебя, Джек, а то, что ты доверил своего сына мне. Его любовь для меня — поистине бесценное сокровище. Мне бы так хотелось видеть его дома, Джек. — Ты сама не заметишь, как он вернется. — Ни одна мать не могла бы больше гордиться своим родным сыном, чем я — Кассом. — Знаю. — Ты думаешь, он это понимает? — Да. — Как ты считаешь, молитвы будет достаточно, чтобы заставить его вернуться домой поскорее? — Ты больше знаешь о молитвах, чем я, дорогая. Смех вырвался из груди Джулии. — Пожалуй, ты прав. — Можешь попробовать, если это так много для тебя значит. — Да, конечно. Воцарилась продолжительная тишина. — Спокойной ночи, Джек. — Спокойной ночи, дорогая. Никогда еще его душу так не раздирали противоречите чувства. Джек прикоснулся поцелуем к ее губам. — Я люблю тебя, Джек. Какое-то время он колебался, наконец, не в силах больше сдерживаться, чуть слышно прошептал: — Я тоже люблю тебя. Дыхание Пьюрити было легким и прерывистым, когда Касс разделся и скользнул под одеяло рядом с ней. Она даже не пошевелилась. Черты ее лица во сне были озарены только слабым светом, струившимся в окно. Касс наслаждался ее красотой. Затем в нем с новой силой вспыхнула ревность. Да, если бы его соперник стал настаивать, дело могло бы кончиться кровопролитием. Касс нахмурился. Он не хотел причинять Пьюрити лишние страдания. Ей и так придется тяжело, когда в конце концов она будет вынуждена признать правду. Однако сейчас Пьюрити находилась в безопасности рядом с ним. Он коснулся ее губ, и боль исчезла, прильнул к ней поцелуем, и желание пробудилось в нем с новой силой. Она пошевелилась… Знакомое тепло охватило ее. Она почувствовала столь памятное ей прикосновение на своих губах. Ощущение: было невыразимо приятным, радость — всепоглощающей. Пьюрити повернулась и потянулась, прижимаясь к нему плотнее. Губы ее приоткрылись, словно в немом призыве… Приоткрыв глаза, она встретила взгляд Касса. Она вернулась к действительности и тут же почувствовала боль. Пьюрити отстранилась от него, мысленно укоряя себя за сожаление, которое при этом испытала. — Что ты здесь делаешь, Касс? — произнесла она, бросив взгляд на дверь комнаты. — Как сюда попал? Выражение его лица оставалось непроницаемым. — Тебе пора было бы знать, что даже запертая дверь не может меня остановить. Пьюрити вздохнула, пытаясь побороть нараставшее волнение. Перед ней был человек, которого она любила, и они вместе могли бы наслаждаться близостью в уединении спальни, которая словно скрывала их от всего мира. Однако через несколько часов им придется окунуться в жестокую действительность. С восходом солнца повседневные заботы отразятся на лицах людей, которые ей доверяли и ожидали от нее ответного доверия, а в этих зеленых глазах, которые сейчас полны страсти, загорится огонь еще не удовлетворенной жажды мести. Боль усилилась, охватив все ее существо. — Я хочу, чтобы ты ушел, Касс. — Ты не можешь говорить это всерьез. Усилием воли Пьюрити придала своему тону холодность. — Нет, могу. — Она едва сдерживала дрожь. — Теперь мы вернулись домой, и все изменилось. С нашей стороны это было ошибкой… — Ошибкой? — Ты появился здесь, а потом все произошло так быстро, что у меня не хватило времени на раздумья. Я была в замешательстве. Даже не помню, что заставило меня рассказать тебе о своих сестрах, и ты поверил мне, как не верил никто, помог, чего никто другой не сделал, стал моим проводником, защитником, другом, когда я совсем было пала духом. Мною овладел страх, и я отдалась на твою милость. Мне хотелось, чтобы ты держал меня в своих объятиях, передал мне часть своей силы, заставил поверить в то, в чем все остальные сомневались, разогнал страх, нараставший во мне с каждым днем пути. И ты это сделал, Касс. Ты придал мне сил и укрепил мою волю. У меня нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность. Пьюрити судорожно вздохнула. — Но теперь мы снова дома… — Она сделала паузу, почувствовав новый прилив боли. — Я не могу встать на твою сторону против моих людей, Касс, поверить в то, что Бак, Пит, Нэш, Бэрд или кто-либо еще из наших парней виновен в гибели твоего брата. Они этого не заслуживают. Пьюрити ощущала биение сердца Касса у своей щеки. Она заметила, как изменилось выражение его лица. В течение некоторого времени он молчал, однако она была совершенно застигнута врасплох, когда он прошептал: — Ты как-то призналась, что любишь меня. Слова Касса терзали ей душу. — Ты говорила это искренне? Волнение переполняло Пьюрити, встав комком в горле, не дав ей возможности что-либо произнести. |