Книга Яблоко Монте-Кристо, страница 40 – Дарья Донцова

Ну не способны люди на подобные признания, поэтому шипят вслед Тане:

– Ясное дело, дала всему совету директоров, теперь нами командует.

А если упрекнуть в секс-услугах Танечку не получится – ее начальство в основном состоит из женщин правильной сексуальной ориентации, – то лентяи-завистники все равно не успокоятся, найдут другую причину успеха:

– Да уж! Сделала карьеру! Всем на удивление! Ни рожи, ни кожи, ни ума. Ничего, пусть рулит, а что ей еще делать: мужа нет, детей не родила!

В общем, «пожалеть» состоявшуюся в деловом плане женщину всегда можно, но сейчас нет нужды рассказывать Лене о человеческих слабостях.

– Спасибо, – улыбнулся я, – вы и так очень мне помогли!

– Чем же? – удивилась Лена.

«Рассказали про Андрея Вяземского, теперь мне многое стало понятно», – хотел ответить я, но опять придержал язык и сказал:

– Думал о своих неприятностях, услышал о ваших и понял: мои беды – ерунда!

Лена поправила прическу.

– Пойду на работу. Если решите день рождения отмечать или праздник какой, звоните. Вот визитка, сделаю вам большую скидку.

– Спасибо, – кивнул я, пряча бумажку. – Не премину воспользоваться.

Когда Лена, немного хромая, ушла в клуб, я огляделся по сторонам, увидел чуть впереди вывеску «Торговый центр «Аэростар» и вышел из машины. Мне нужно срочно купить телефон, потому что без аппарата никак. Нора, наверное, злится, пытаясь дозвониться до секретаря. Сейчас приобрету разговорное устройство и снова буду на связи. Не могу сказать, что обладание мобильником радует меня, если честно, чувствую себя собакой на поводке у хозяина. Только Нора хочет иметь секретаря под рукой постоянно, и ее можно понять.

Поеживаясь от неожиданно налетевшего холодного ветра, я быстрым шагом добрался до магазина, вошел внутрь и сразу наткнулся на вывеску: «Телефоны. Одежда». Идиотская надпись над входом в лавку меня не удивила, не далее как в среду я приметил на Ленинградском проспекте еще более замечательную табличку «Продукты секонд-хенд». Вот тут я оторопел и пару секунд рассматривал витрину. Извините, конечно, но в моем понимании продукты секонд-хенд – это… хм, как бы поприличней высказаться… Во всяком случае, я не предполагал, что можно торговать едой, уже один раз побывавшей в чьем-то желудке. Изумление было столь велико, что я зашел внутрь крохотного помещения и с огромным облегчением увидел: зальчик разделен на две части. В одной мирно продают молоко, масло и колбасу, в другой на вешалках покачиваются кофты и брюки. Вывеску следовало написать так: «Продукты. Секонд-хенд», а не «Продукты секонд-хенд». Все дело в пунктуации и орфографии, точка и заглавная буква лишат табличку идиотского смысла, хотя, на мой взгляд, все равно она будет смотреться глупо.

Понимаете теперь, отчего я не удивился тому, что мобильники продают вместе с одеждой?

– Вам чего? – лениво спросила продавщица, откладывая в сторону книгу, обернутую в газету.

– Телефон, пожалуйста, – начал было я, но тут к прилавку подскочила бойкая бабенка с волосами, похожими на шерсть старого барана, и заорала:

– Куртку трихуэль привезли?

Я удивленно посмотрел на плохо воспитанную покупательницу. Меня давно перестала коробить манера некоторых людей вести себя так, словно им принадлежит мир. Ну согласитесь, ведь неприлично врываться в магазин и, не обращая никакого внимания на ранее пришедшего человека, требовать от продавца ответа на свои вопросы.

Еще меня восхищает манера работников сферы обслуживания заявлять посетителю:

– Подождите, я сначала займусь человеком, а потом подойду к вам.

Мне всегда хочется спросить в подобных случаях:

– Разве я обезьяна? Между прочим, тоже являюсь представителем хомо сапиенс.

Не желая затевать конфликта, я избрал свою тактику и, просто не обращая внимания на наглецов, продолжаю разговор с продавцом. Но сейчас меня охватило любопытство: а что такое куртка трихуэль?

– Ага, – вяло кивнула торговка, – две штуки прибыли.

– Со вжикалкой?

– Да.

– Железка?

– Не. Пластик.

– Во, блин! А когда стальную вжикалку припрут?

– Фиг его знает, – пожала плечами девица, – берите, какая есть, трихуэль редко поступает.

– Цвет какой?

– Дутый слон, – произнесла еще более загадочную фразу продавщица и поправила бейджик, на котором красовалось косо написанное имя: «Маша».

– Фу, – скривилась посетительница.

– Так они завсегда такие, – проявила некоторую заинтересованность торговка, – Барби не случается. Сами сообразите, трихуэль Барби, это уж слишком.

– Не, – махнула рукой женщина, – не возьму.

С этими словами, так и не став покупательницей, баба удалилась из торговой точки.

– Покажите мне куртку трихуэль, – не утерпел я.

– Себе хотите?

– Ну… да!

– Вам велика будет, – безапелляционно заявила Маша.

Но меня буквально распирало совершенно немужское любопытство, поэтому я проявил настойчивость:

– Все равно посмотрю.

– Они женские.

– Неважно.

– С вжикалками из пластика.

– Пусть, – твердо стоял я на своем.

Сообразив, что покупатель сродни ишаку, девушка, тяжело вздыхая, исчезла в подсобном помещении, оттуда незамедлительно послышался шорох, скрип, шуршание.

– Во, – заявила Маша, выходя к прилавку, – любуйтесь.

Передо мной оказалась самая обычная куртка, явно сшитая трудолюбивыми китайцами.

– Нравится? – прищурилась девица.

– Ничего, – осторожно ответил я, – только цвет… э… депрессивный, фиолетовый слишком.

– Че ж хотите? Дутый слон!

Я проглотил вертящийся на языке вопрос, почему цвет чернил, которыми мы в детстве ставили кляксы в тетради по чистописанию, носит название «дутый слон», и тут девушка, оценив мои покупательские возможности, решила стать милой.

– Она двусторонняя.

– Да ну? – поддержал я никчемный разговор.

– Во, глядите, – совсем оживилась Маша.

Ловким движением она подняла куртку и встряхнула ее. Я увидел на спине белую надпись известной спортивной фирмы.