Онлайн книга «Мы к вам приедем…»
|
Мне! Который сбегает из дому или с дачи всякий раз, когда к родакам приезжают их друзья, такие же как они – старые, скучные и неинтересные… Которые, при всем при том, как я сейчас понимаю, в принципе, – все ровесники Али – и почти ровесники Гарри Мажора! Звиздец… …Я просто не знаю, почему это все так… …Я понимаю, что вообще ничего не знаю и ничего не понимаю… …Встаю, аккуратно кладу цветы рядом с раковиной, целую маму в мокрую щеку и иду умываться. Надо ехать в Шереметьево, встречать Лиду. Время уже поджимает. Так, кстати, и не пообедал, блин… Ничего. По дороге что-нибудь в закусочной перехвачу… Или в самом Шарике, если время будет. А нет, – так и ерунда. Прорвемся на фиг… В первый раз, что ли? Самое главное – Лида прилетает… …И я клянусь себе, что никогда – никогда! – не позволю Лиде становится такой, как моя мама, в ее вечном переднике и с лучиками морщин. А себе таким, как мой отец, в его неизменных серых костюмах и полосатых, туго завязанных галстуках… Клянусь! И, насвистывая, сбегаю вниз по лестнице, во двор, к машине. На улице необычно для середины апреля тепло, солнечно и безветренно. Снег давно уже стаял, даже лужи просохли, и на сухом асфальте вечные девочки рисуют мелом свои вечные «классики». Хорошо бы такая погода простояла хотя бы до послезавтра. Послезавтра у нас – важнейшая игра с «Зенитом», вторым по «заклятости» клубом-вражиной после самих коней. Ты извини, Лида. Но если день рождения твоего папы приходится как раз на двадцать третье число, то тебе, кажется, придется туда идти без меня… Вот такие-то дела, красотка… Прыгаю в тачку, поворачиваю ключ зажигания, врубаю «Bloodhound Gang» и выруливаю в сторону Ленинградки… …Лида вылетела из таможенной зоны запыхавшаяся, раскрасневшаяся и жутко недовольная. Объятья Родины, блин. Сначала сорок минут в душной прокуренной очереди на паспортный контроль, потом тусклые тюремные глаза пограничников, потом еще полчаса в ожидании багажа, потом невозможность взять тележку без оплаты «услуг» носильщика, чтобы этот самый багаж самостоятельно вывезти. За границей от этих реалий как-то подозрительно быстро отвыкаешь, по себе знаю… А ей в этот раз пришлось много чего везти: подарки, зимние вещи, книг целую кучу, уже не нужных больше в Лондоне. Несколько сумок набралось, довольно объемистых. Приняла цветы, чмокнула в щеку, потащила к выходу. За нами, как привязанный, тащился «оплаченный» носильщик с совершенно гнусной жирной рожей. Подвез тележку к машине, перегружать вещи в багажник напрочь отказался, зато затянул песню о чаевых, типа, «у нас так принято, перед девушкой не позорься». Я посмотрел на него как на конявого перед дерби, он заткнулся и растворился в воздухе. Мы поехали. Лида первое время, правда, только дулась и смотрела в окно, но потом ничего, оттаяла. А день рождения у ее папы, как оказалось, на наше общее счастье приходится на двадцать второе, а не на двадцать третье. А потом я перетащил вещи в ее квартиру, пообщался, пока она принимала душ, с ее мамой, попил с ними с обеими чаю, проводил маму до дверей и, как-то неожиданно и очень естественно, остался у нее ночевать. Просто позвонил родителям, сказал, что останусь у ребят, а потом мы уедем к приятелю за город на дачу. И все. Я вообще-то, конечно, как-то не совсем так представлял себе свою первую ночь с любимой девушкой. Ну там, типа, – шампанское, вопли, сопли, безумие. А вот ни фига подобного! Все было очень тихо, радостно, светло, но – почему-то очень и очень спокойно и естественно. А потом она, замученная перелетом и всем остальным, уснула, а я завернулся в полотенце и долго курил на балконе, и мне почему-то совсем не было холодно… …С утра меня разбудил звонок дребезжащего на прикроватной тумбочке телефона. Я, сдуру и спросонья, схватился за трубку, совершенно почему-то забыв, где я нахожусь и кто может мне вообще звонить по этому номеру. – Да, – говорю, – слушаю. – Доброе утро, Данила, – отзывается трубка голосом Лидиного папы, – а Лида еще спит? – Угу, спит, – мямлю, – и вам доброго утра, Андрей Евгеньевич. – Ну тогда не буди ее, – вздыхает, – пусть отдохнет ребенок. А как проснется, пусть мне позвонит, нужно с ней кое-что уточнить по сегодняшнему вечеру, хорошо? – Хорошо, – бледнею, соображая, наконец, в какую подставу вляпался. – Вот и отлично, – говорит, – всего доброго. – До свиданья, – выдавливаю и опасливо поглядываю на сопящую на соседней подушке Лиду. Не проснулась, интересно? А какая, блин, думаю, разница. Все равно рассказывать придется… Ой, только бы не убила. И – ведь будет права, такое палево… …Однако, когда я за завтраком рассказал Лиде о случившемся, она только плечиками пожала и засмеялась. – Вот и хорошо, – говорит, – зато не надо ничего придумывать, как им преподнести, что мы какое-то время собрались вместе пожить. И если подойдем друг-другу, то это время может стать неопределенно долгим… – Умеете вы, – вздыхаю завистливо, – финансисты из хороших семей, эдак заковыристо выражаться. И при этом – очень точно формулируете… Она хохочет. – Да уж, не то, что вы, журналисты-словоблуды. Мне, может, вчера хотелось от тебя услышать, как ты меня сильно любишь, а ты вместо этого только пыхтел и краской заливался… – Это я сдерживался, – хмыкаю, – на сегодня речи берег. – Ну так расскажи, – заигрывает. – И расскажу! – смеюсь. …И, кстати, – рассказал. Но об этом уже вам знать – совсем не обязательно… …День рождения ее отца я, между прочим, выдержал просто как солдат, обязанный стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. Компания ее родаков оказалась точной копией компании моих. Ну может, чуть постарше и потоньше, а так – все то же самое. Надо ее, думаю, с Али познакомить, с Гарри, с Депешем. С Ингой, в конце концов. Чтобы она могла понять, что все может быть совсем по-другому и что к сорока годам вовсе не обязательно становится тем, что почему-то принято называть «взрослым человеком». |