Книга Черные крылья Бога, страница 69 – Дмитрий Лекух

Несколько раз нам попадались блокпосты и дружинные патрули, но никто не поинтересовался целью нашей поездки.

Видимо, знали.

Или, судя по любопытствующим взглядам, – догадывались.

Поселок в долине, где располагалась резиденция Верховного, был тщательно обнесен высокой, сложенной из каменных и бетонных блоков стеной.

Я обратил внимание на любовно оборудованные пулеметные гнезда.

Как пояснил сопровождающий нас офицер, продукты и все необходимое доставлялось в крепость снизу, из Сочи.

Трудоемко, дорого, зато абсолютно безопасно.

Все дороги и тропы в долину контролировались стационарными и мобильными патрулями.

Плюс местные охотники и егеря, семьи которых находились под безусловной опекой Верховного.

Плюс полк дружинников, составленный из отобранных лично Князем бойцов.

У папаши, как пояснил тот же офицер, имелась и «нижняя», «городская» резиденция.

Но он ее почему-то не любил, предпочитая жить тут, в долине.

Здесь же располагалась и верхушка его администрации.

Я подумал, что шахтеры, с их подземной жизнью и тягой к горам, станут для родителя поистине бесценными союзниками. Пещер в горах Большого Кавказского хребта должно быть предостаточно, а мастерами эти ребята были просто уникальными.

Любопытно, что здесь будет лет эдак через двести.

Жаль, что не доживу…

…Нас, как и внизу, разместили в казармах дружины.

Предложили помыться и привести себя в порядок с дороги.

Князь должен был нас принять через несколько часов, вечером. В настоящее время их превосходительство изволили убыть на охоту.

На медведя, между прочим.

Все страньше и страньше…

Я с удовольствием помылся и переоделся в чистую сухую одежду. Выпендриваться перед папашей большого желания не было, но командир отряда, осуществляющего охрану Посольства, должен был быть, так сказать, на уровне.

Я выбрал черные штаны из мягкой кожи, заправил их в высокие армейские ботинки на шнуровке, натянул ослепительно-белую шелковую сорочку с высоким воротом, под которую повязал шелковый же шейный платок.

Накинул сверху черный лайковый пиджак.

Готово!

Я посмотрелся в зеркало и тут же почувствовал себя то ли рок-звездой, то ли просто полным идиотом.

А что делать?

Назвался груздем – изволь, извини, соответствовать…

…Пришлось еще немного подумать и пристегнуть сбоку, под пиджак, кобуру с именной, врученной когда-то одновременно с орденом Мужества «Береттой».

Полный привет, конечно, прости меня Господи…

…Впрочем, как выяснилось, на фоне остальной «придворной» тусовки я выглядел достаточно скромно и прилично.

Тут были и бархатные колеты, и лосины, и расшитые мелким бисером куртки из замши и оленьей кожи, и мягкие бархатные шляпы с высокими тульями, и высокие, напоминающие ковбойские, сапоги-казаки, и пристегнутые к узорным ремешкам серебряные ножны с кинжалами, рукоятки которых украшали крупные драгоценные камни.

И это – у мужчин.

Что уж говорить о женщинах.

Наши, посольские, впрочем, тоже не подкачали.

Игнат, племянник атамана Мелешко, носивший титул Посла казачьего Круга, к примеру, выпендрился в белую косоворотку, широкие шелковые шаровары, мягкие полусапожки, мохнатую папаху и отороченную соболями офицерскую шинель с кушаком.

Наряд дополняла кривая шашка в узорчатых ножнах, при виде которой мне почему-то становилось не по себе.

Вожак с Бобом Костенко были в черной униформе своего Ордена с серебряным знаком Крыла на левом рукаве, в твердых кожаных фуражках с высокой тульей и серебряной эмблемой все того же Крыла на бархатных околышах.

На правой руке Корна тускло поблескивал стальной перстень с черным бриллиантом, символизирующим принадлежность к Верховным вождям и фактически неограниченные полномочия.

Но всех, безусловно, превзошли шахтеры.

Явившиеся, простите, полуголыми: с обнаженными, бугрящимися мускулатурой торсами, обмазанными каким-то темным, видимо, символизирующим угольную пыль маслом.

Бородатые, в металлических шлемах-касках и с посеребренными кайлами в перетянутых жилами руках, запястья которых плотно охватывали массивные золотые браслеты с вплавленными в них огромными, нарочито небрежно обработанными драгоценными камнями, они производили впечатление даже на этом костюмированном балу.

Глядя на них, почему-то жутко хотелось заплести их бороды в косички. Странно, что они сами не додумались.

Вот тогда бы у меня точно крыша поехала.

Хотя до этого, собственно говоря, было недалеко.

Ага.

Безумие подступало, ластилось толстой кошкой – точь в точь как тогда, в пещерном зале стачкома.

Только теперь со мной не было Красотули, и эта боль, постоянно напоминающая о себе, не давала соскользнуть в такое соблазнительное сумасшествие.

Спасибо тебе, девочка.

Ты и сейчас охраняешь меня.

Как же я-то тебя не уберег?!

Лучше даже не думать…

…Весь этот улей гудел, шевелился, перетекал по залу приемов Верховного правителя.

По углам ревели, пожирая дрова, огромные каменные камины.

Деловитые молчаливые слуги в серых камзолах с серебряным шитьем разносили вино и холодную оленину.

Кое-кто уже жевал, нацепив кусок мяса на кончик освобожденного по этому поводу из плена ножен кинжала.

Я взял у слуги, румяного молодого парня, кружку с горячим глинтвейном и отошел к окну.

На улице шел снег.

Верховный правитель изволил задерживаться.

Его, кстати, право…

…Наконец они появились.

Их было просто невозможно не заметить.

Несущиеся галопом кони.

Бьющиеся за спиной тяжелые меховые плащи.

Факелы в руках у скачущих по бокам дружинников.

Он спешился, бросил поводья подбежавшему слуге, похлопал великолепного вороного жеребца по дымящемуся крупу и быстро прошел в здание резиденции.

Через несколько мгновений зал затих.

Верховный быстрым, уверенным шагом прошел в створки дверей, потом сквозь мгновенно образовавшийся живой коридор и подошел ко мне.

От него пахло конским потом, морозом и почему-то яблоками.

Он обнял меня и заплакал, абсолютно не стесняясь присутствующих, и я внезапно понял, зачем я здесь, зачем я был ему нужен, почему он был готов говорить с кем угодно, хоть с Крыльями, хоть с самим чертом, лишь бы они привели к нему меня, его единственного сына.