Книга Али-Баба и сорок разбойниц, страница 7 – Дарья Донцова

— Я видел ее, как тебя, — пробормотал я, — лицо бледное, огромные глаза, волосы длинные, до плеч, на щеке крупная родинка, губы красивые, пухлые. На голове у нее была шапочка, белая, конической формы, а сама то ли в костюмчике белом, то ли в платье. Она как из ниоткуда возникла, близко-близко, я ее словно сфотографировал.

Серега покачал головой:

— Ерунда тебе привиделась, хочешь еще кофе?

Тут послышался стук в окно, прибыл инспектор ГИБДД.

— Ну класс! — восхитился Серега. — Обычно их часами ждать надо, я думал, до утра простоим, а эти через десять минут явились!

Сначала сержант выслушал мой рассказ, потом походил вокруг «десятки» и велел:

— Заберите все ценные вещи, я вызову эвакуатор.

— Ему бы в больницу, — шепнул милиционеру Серега.

— Зачем? — удивился страж дорог. — Вроде здоровый с виду.

Серега быстро рассказал историю про девушку в белом платье. Инспектор пару мгновений помолчал, потом снял шапку, перекрестился и сказал:

— А ну залазьте в мою машину.

Мы влезли в его «газик». Инспектор крякнул:

— Это ты с Нинкой повстречался.

— С кем? — оторопел я.

Сержант вздохнул:

— На этом повороте давно очень девушку насмерть сшибло, виновного не нашли. Вот с тех пор она, Нинка, и пугает водителей. Сам я никогда ее не видел, а от других слышал. Привидение, короче говоря. Ладно, ехайте отсюдова. Эвакуатор мне заказывать?

— Сам позабочусь, — ответил я.

— Ты не дергайся, — посоветовал гаишник, — лучше завтра с утра прикатывай. Здесь редко ездят, никто твою колымагу не тронет, да и не на ходу она.

Серега заботливо довез меня до дома и отказался от денег.

— Чего я, нелюдь, — сердито воскликнул он, увидев купюру, — стану на чужом горе наживаться? Убери рубли, они мне счастья не принесут!

Мы обменялись телефонами, и я пошел к Норе, рассказал хозяйке, что пережил за последние часы, и решил пораньше лечь спать. Завтра предстояло встать в шесть утра, чтобы вместе с эвакуатором поехать за несчастной «десяткой».

Я лег на диван, но сон не шел. Тогда я решил немного почитать. Не успел открыть книгу, как за дверью раздалось сначала тихое царапанье, а потом зычный голос Ленки:

— Иван Палыч, вам ужин дать?

— Спасибо, не надо!

— Ну поешьте чуток, — не отставала она, — блинчики у нас!

Чтобы она отвязалась, я крикнул:

— Хорошо, сейчас приду, съем пару штук!

— Вам с чем? — не умолкала прислуга. — C вареньем, сметаной или творогом?

— С джемом.

— Каким?

— Апельсиновым.

— А-а-а.

— Если нету, давай с любым.

— Почему? — запричитала Ленка. — Как не быть? Есть он. Только больно высоко стоит, я убрала подальше, никто его, кроме вас, не жрет, потому что сильно противный…

Продолжая бубнить, Ленка ушла. Я полистал книгу и сел. Может, и впрямь пойти поесть блинчиков? Глядишь, на сытый желудок лучше заснется!

В голове не было ни одной мысли. Я тупо смотрел в одну точку, потом стал нащупывать ногами тапочки…

Внезапно послышался сначала грохот, а потом дикий, полный боли крик. Я побежал в кухню. Там на полу лежала стонущая Ленка.

Очевидно, пытаясь достать для меня апельсиновый джем, домработница влезла на лестницу, потянулась к высоко висящей полке и, не удержавшись на перекладине, рухнула вниз. Судя по тому, как странно вывернута у нее нога, Ленка ее сломала.

Поспать мне так и не удалось. Сначала я ждал «Скорую помощь», потом, взяв машину у Норы, поехал за «рафиком», в который на носилках загрузили Ленку. Затем началась маета: рентген, вправление костей, гипс… Я раздал кучу взяток медсестрам и врачам, устроил Ленку в приличную двухместную палату, смотался домой, привез ей зубную щетку, пасту, купил соков и вернулся к Норе. Часы показывали четыре утра. Ложиться спать не имело никакого смысла. Мне легче провести ночь на ногах, чем покемарить два часа, а потом вставать с гудящей головой.

Ровно в семь эвакуатор тронулся в путь. Мы добрались до места быстро. Рано утром, в воскресенье, да еще на шоссе, покрытом ледяной коркой, практически не было машин.

— Всегда бы так кататься, — мечтал водитель эвакуатора, дымя на редкость вонючей сигаретой, — мухой до МКАД долетели.

Оказавшись возле «десятки», шофер принялся, насвистывая, налаживать хитрое приспособление, призванное вытащить мою несчастную «лошадку» на дорогу.

Я молча осматривал пейзаж. Похоже, мне вчера повезло, причем многократно. Первый раз, когда «десятка» нырнула в овраг, доверху заваленный снегом. Лишь по счастливой случайности она не врезалась на полной скорости ни в одно из толстых старых деревьев.

Я прошел пару метров по шоссе и испугался. Невдалеке от того места, где потерпела крушение моя машина, был обрыв, очевидно, тут раньше разрабатывался карьер. Странно, однако, что он не огражден забором, но, с другой стороны, ничего удивительного. Около нашего дома, на проспекте, пару недель зиял открытый канализационный люк. Одному богу известно, куда подевалась его крышка. Легко представить, что могло случиться с водителем, если бы его машина на скорости около ста километров в час попала колесом в разверстую дыру.

Так вот, над люком не было ничего, никакого предупредительного знака, заборчика или просто веревки. Закрыли его лишь после того, как я поскандалил в районной управе, живописуя последствия катастрофы. Да и крышка появилась не сразу, а лишь после моего третьего визита и категорического обещания вызвать на место безобразия корреспондентов из «Московского комсомольца». Если подобное творится на одном из проспектов в центре столицы, в районе, считающемся элитным, то чего ждать от дороги возле МКАД?

Я постоял пару минут на краю обрыва, испытывая липкий ужас. Господи, ну и повезло же мне! Докатись «Жигули» сюда — от Ивана Павловича Подушкина осталось бы одно воспоминание.

Я пошел назад, шоссе словно вымерло. А еще мне вчера посчастливилось встретить простоватого и душевного Серегу на «Газели». Печка в моей «десятке» после аварии не работала, я замерз бы, дожидаясь ГАИ. Как все автовладельцы, я не ношу тяжелого зимнего пальто и ботинок на меху.

— Отчаянный вы человек, — сказал эвакуаторщик, когда я вернулся к месту аварии.