Онлайн книга «Самое ценное в жизни»
|
Вера Ивановна проворно подала ей высокий запотевший стакан с охлажденным соком. Хотела что-то сказать, но тут на них налетели другие гости, и увлекли Татьяну за собой. Илья, не веря своим глазам, пялился на ее большой живот. – Вот это фокус! Мы же тебя в феврале видели, ничего такого не было! – Да вы и не смотрели. – Она засмеялась, глядя на его забавно обескураженную физиономию. – Не до того было! – Я хочу быть крестным отцом! – Виктор уже был навеселе и благодушие хлестало из него неудержимым фонтаном. – У меня получится! Я не уроню ребенка, когда буду идти вокруг купели, потому что мне можно доверять! – Да сам-то ты крещеный? – Ольга, его давняя пассия, скептически посмотрела на его раскрасневшееся от вина лицо. Он озадачился, свирепо нахмурив угольные брови. – А вот этого я не помню. Наверно, слишком маленький был тогда был. Ольга насмешливо остудила его горячий порыв: – Ну, когда вспомнишь, тогда и предлагай свою кандидатуру. Но, я думаю, желающих и без тебя будет предостаточно. К компании бесшумно присоединился еще один человек. Все замолчали и с тайной угрозой посмотрели в его сторону. Татьяна тоже обернулась и брезгливо поморщилась. Это был Анатолий. Всё такой же красивый, ухоженный, в дорогом темно-сером смокинге, он резко выделялся среди небрежно одетой творческой богемы. Художники, хорошо знакомые между собой и прекрасно знающие, кто чего стоит, с брезгливыми гримасами отвернулись от его высокомерной физиономии. Поздоровавшись и не дождавшись ни от кого ответа, он осторожно взял под руку бывшую жену, вывел из толпы сердито наблюдающих за ним однокашников. Она кивнула головой кинувшимся за ней Сергею с Ильей – мол, сама справлюсь! Они отстали, но из виду персону нон грата не выпускали. Делая вид, что не замечает откровенно недоброжелательного к себе отношения, Анатолий подвел Татьяну к диванчику у стены и заботливо усадил. Сел рядом, нежно сжав ее руки в своих ладонях. Она равнодушно отобрала их и сложила на коленях, как школьница. Он вызывающе кивнул, указав подбородком на ее живот. – Счастлива? Она с вызовом подтвердила: – Да! Толик разочарованно посмотрел вдаль. – А я – нет… Знаешь, когда ты ушла… Она хотела уточнить, что ушла она не по своей воле, но спохватилась и промолчала. К чему теперь ненужные слова? – Я думал, что смогу всё забыть, начать новую жизнь, но с каждым разом получалось только хуже. Я во всех своих женщинах искал твои черты. Понимаю, что всё разрушил сам. Но, честно говоря, – он открыто посмотрел прямо в ее недоверчиво прищуренные глаза, – жил подспудной надеждой – вот встречу тебя, и всё у нас начнется сначала. Но тогда уж я буду умней и не допущу, чтобы между нами снова возникли обман или обида. Помнишь – за одного битого двух небитых дают… Она припомнила гораздо более подходящие пословицы типа «свинья грязи найдет» и «горбатого могила исправит», но спорить не стала. Пусть думает, что она абсолютно к нему равнодушна, что, впрочем, так и есть. А его проникновенные слова пропустила мимо ушей. Они ей показались такими же насквозь фальшивыми, как он сам. Как она могла когда-то любить такого фата? Да еще и страдать из-за него? Толик угрюмо смотрел на нее, понимая, что она ему не верит. Чтобы не видеть его мученические глаза, отвернулась и стала мелкими глотками пить сок из бокала. Допила и поискала глазами, куда бы пристроить пустую посуду. Он проворно вскочил, желая угодить. – Принести еще? Она отрицательно покачала головой. Не хотелось принимать от него даже малейшей услуги. Поставила бокал на стоявший рядом маленький сервировочный столик, тяжело поднялась и решила уходить. Ее поймут и не осудят. Но Толик, считая, что разговор не закончен, беззастенчиво увязался следом. Парни, не отрывающие от нее глаз, хотели подойти и разобраться, но она, боясь глупыми ссорами испортить профессору праздник, молча кивнула им – «всё нормально», и они остались стоять, укоризненно качая головами ей вслед. Анатолий немедля этим воспользовался. Неотступный, как хвост, по-лакейски забежал вперед и открыл перед ней двери. Не глядя на него, будто рядом никого нет, Татьяна пошла на трамвайную остановку, старательно обходя весенние лужицы. Он покорно шлепал рядом, не боясь замочить дорогих ботинок. – Давай начнем всё сначала, милая! – его тон напомнил ей скулеж провинившегося щенка. – Я же вижу, что ты несчастлива, как и я. Поверь, я выращу твоего малыша, как своего! Она резко прервала, насмешливо спросив: – Что, тебе лавры многодетного отца покоя не дают? Не посмев обидеться, он тяжело вздохнул. – У меня всего один ребенок. Потом я стал осторожнее. Она фыркнула. – Правильно. Со мной ты тоже был осторожен. У него хватило совести слегка покраснеть. – Я тебя любил! С нетерпением высматривая трамвай, Татьяна поправила: – Возможно, свою любовь ко мне? Ты ведь так красиво любил. Все однокурсницы завидовали. Он твердо уточнил, отметая незаслуженные, на его взгляд, обвинения: – Я и теперь тебя люблю! Подошел трамвай, она облегченно распрощалась с ним, но он и не думал уходить. Сел рядом с ней на свободное место и вполголоса продолжил: – Ты замужем? Она возмутилась очередным вмешательством в ее личную жизнь. – Тебя это совершенно не касается! Толик довольно откинулся на спинку твердого сиденья. – Значит, нет! Она с возмущением посмотрела на него и отвернулась, прекратив поддерживать неприятный разговор. Ее молчание его вовсе не смутило. Он продолжал нудно бубнить о своей вечной любви, о том, как он несчастен без нее, о готовности вставать по ночам, чтобы нянчить малыша, и тому подобную ересь. Подойдя к дому, Татьяна решительно заявила Толику, что в квартиру его не впустит, но он не поверил и упорно поплелся следом, напоминая бульдога, вцепившегося в лакомую косточку. Войдя в подъезд, она обратилась за помощью к охране: – Извините, но этот тип докучал мне всю дорогу. Не могли бы вы ему сказать, что в моем доме ему делать нечего? Крепкие охранники невозмутимо посмотрели на хорошо одетого господина и молча пересекли ему дорогу. Тот, растерянно пробормотав: – Зачем ты так, Таня! – правильно оценил расстановку сил, уныло развернулся и вышел. Она с благодарностью посмотрела на ухмылявшихся мужчин. – Спасибо! Очень прошу вас ко мне никого без моего разрешения не пускать! Здоровенные парни согласно покивали головами, соглашаясь с ее несложным требованием, к тому же записанными в правилах содержания дома. Она подошла к стоявшему на этаже лифту, вошла в него и уехала на свой седьмой этаж, досадуя, что Анатолий испортил такой многообещающий вечер. |