Книга Не бойся, я рядом, страница 55 – Иосиф Гольман

Только теперь он разительно отличался от того, что видел Парамонов в прошлый свой приезд. И совсем уже не похожа была картина на ту, которую впервые увидели Марк с Логиновой.

Во-первых, насколько хватало глаз, в лес уходил мощный, высокий – но при этом очень красивый, «под ковку» – забор.

Во-вторых, ворота были не просто восстановлены. Они были идеально отреставрированы, став такими, какими их видели сто пятьдесят лет назад.

Ну разве что автоматика добавилась современная.

И охранник с мобильным телефоном и рацией на поясе.

Он быстро сверил номер машины, ворота раскрылись, и «жигуленок» покатил в глубь имения.

Восстановлено было все.

Фантастически быстро даже для обычных времен, не то что для кризисных.

Парамонов был здесь в декабре, но и с тем периодом – а прошли-то полтора месяца – отличия были неизмеримые.

Главный корпус – по крайней мере внешне – был готов немедленно принять больных. Причем сделали его отменно: при полностью сохранной архитектуре с первого взгляда было очевидно, что это здание буквально нашпиговано всякими умными системами.

Парамонов почувствовал некоторое удовлетворение: часть новинок – прежде всего касавшихся экологии дома – посоветовал Лазману именно он.

Они объехали большую клумбу и припарковались на стоянку.

Там уже стояли несколько машин: Олег узнал «Вольво» Марка Вениаминовича, на которой его доставили сюда в прошлый раз.

Они подошли к главному входу.

Прозрачные стеклянные двери автоматически распахнулись, продемонстрировав гостям мрамор и гранит обширного холла.

Там их встречал Митяев, также уже знакомый Парамонову.

– Ну, как вам дворец? – с торжеством спросил он у Парамонова.

– Нечто, – несколько двусмысленно ответил Олег.

– Пациент с порога должен ощущать силу своей будущей защиты, – гордо объяснил бывший моряк.

Он, кстати, теперь передвигался не на своей, обычной, коляске, а на какой-то навороченной, более напоминающей самоходный агрегат из научно-фантастических мультиков, чем инвалидное кресло.

Пригласив гостей за собой, Митяев направил свой аппарат к широкому лифту, где легко можно поместить не трех человек, но и все пятнадцать.

Впрочем, Парамонова это как раз не удивило: если в клинике будут операционные – он знал про неожиданный симбиоз психиатрии и косметологии – то должны быть и лифты для перевозки пациентов, в том числе на каталках.

На третьем этаже их уже ждали.

Стол был накрыт, и водка охлаждена.

Застолье предполагалось в небольшом зале, но Парамонов знал, что это лишь часть огромного помещения-трансформера: Марк Вениаминович планировал проводить здесь не слишком широкие, но очень действенные и актуальные конференции по обмену опытом. Свое согласие на участие уже дали весьма именитые врачи, как российские, так и зарубежные.

– Ну, как вам все это? – спросил Марк. Он здорово похудел и осунулся – практически непрерывно мотаясь из Москвы сюда, к любимому детищу – однако явно был счастлив и доволен собой.

Его жена, Татьяна Ивановна, была здесь же, рядом с мужем.

Третьего – высокого веселого мужика – Парамонов не знал.

Тот, не ожидая, пока его представят, протянул руку Олегу и поцеловал – Ольгину.

– Бубнов Виктор Нефедович, – отрекомендовался он.

– Если б не Виктор, всего бы этого не было, – сказал Лазман.

– Да ладно тебе, – улыбнулся тот. – Если б не ты, всего этого бы тоже не было. И если б не Татьяна Ивановна. И если б не Митяев. Просто все удачно сложилось. И вовремя.

– Когда планируется привезти первых пациентов? – спросил Парамонов.

– Уже через месяц-два, – ответил, опередив всех, Митяев.

«Вот кто здесь самый счастливый», – подумал о нем Парамонов.

Из скучающего и непристроенного инвалида бывший моряк превратился в деятельного, вездесущего – и давно незаменимого – хозяина этого нарождающегося дома. А когда приедут первые больные – это уже Марк Вениаминович Олегу говорил – то пример Митяева может им и витальных сил добавить: коли инвалид оказывается нужным и даже необходимым, то что говорить про больных депрессией, у которых, как правило, и руки, и ноги работают нормально.

После недолгого застолья – с очень вкусной едой: Бубнов и здесь не поскупился на специалиста – Парамонов еще раз прогулялся по зданию.

Интерес у него был непраздный: планировалось продолжение той, первой, статьи. Вызвавшей, кстати, бурю откликов.

Оказалось – а по-другому и быть не могло – тема затрагивала очень и очень многих. Кто-то страдал сам, кто-то мучился от того, что болеют близкие.

Парамонов как автор получил больше двухсот писем, почтовых и электронных, – невероятно много при их невеликих тиражах.

Большинство – с подписью и обратным адресом.

И более половины написавших просили о помощи. Причем финансовые проблемы при этом тяготили только тридцать пять процентов обратившихся – Парамонов на калькуляторе высчитал. Остальные были готовы платить сами.

Что сильнее всего поразило автора статьи – многие читатели (больше тридцати процентов откликнувшихся) впервые столкнулись с ясным и понятным описанием проблемы.

Хотя, с другой стороны, что здесь странного?

Нормальные люди – или считающие себя таковыми – не читают учебников по психиатрии. А нигде более – кроме как в «научпопе» – ясного и одновременно корректного рассказа о подобных заболеваниях и не найти.

Кстати, Парамонов не только похвалы за статью получил.

Упреки тоже.

Три члена редколлегии даже обращение к нему подготовили. Мол, негоже их замечательному научно-популярному изданию про психов писать. Пришлось неоперившемуся главреду обратиться за поддержкой к покойному Льву Игоревичу – ведь статью по данной тематике заказал Парамонову еще старый главный редактор.

Потом стало уже легче.

На расширенной редколлегии эти трое свое недовольство вновь проявили.

Однако оказались в меньшинстве против девяти – Парамонов как автор материала воздержался – проголосовавших за продолжение темы. Это было логично: как можно считать важной тему экологии, например, леса, а экологию человеческой души – нет?

Так что «душеспасительные», как сказал главный художник, статьи время от времени будут появляться в их издании. В частности, материал о первой специализированной клинике расстройств эмоциональной сферы – так теперь назывался совместный проект Лазмана и Бубнова.