Книга Обретение чуда [= Создатели чуда ], страница 30 – Дэвид Эддингс

– Кто-то в деревне не спит, – сказал он Силку, – только сейчас заметил свет.

– Наверное, какой-нибудь любитель вставать спозаранку, – предположил тот, – а может, дело совсем не в этом.

Он слегка встряхнул поводьями, и лошади пошли быстрее; потряс ещё раз, и они перешли на рысь.

– Держись, малыш, – приказал Силк, наклонился и ударил поводьями по крупам лошадей.

Повозку раскачивало и трясло, упряжка мчалась всё быстрее, холодный ветер бил в лицо.

Все три фургона на полном скаку ворвались в соседнюю долину, оставляя позади замёрзшие поля, переливающиеся под лунным светом, деревню и одинокий огонёк в окне.

К тому времени как взошло солнце, целых четыре лиги остались позади, и Силк осадил лошадей, от которых шёл пар. У Гариона болело всё тело, измотанное быстрой ездой по твёрдой, как железо, дороге, и он очень обрадовался, что получил возможность передохнуть Силк отдал мальчику поводья, спрыгнул с фургона и пошёл назад. Коротко поговорив о чём-то с господином Волком и тётей Пол, отправился обратно.

– Поворачиваем на эту тропинку, – велел он Гариону, растирая пальцы.

Гарион уже хотел отдать поводья, но Силк отказался.

– Будешь сам править. Руки закоченели. Это несложно, лошади сами пойдут.

Гарион щёлкнул языком и чуть пошевелил поводьями. Упряжка послушно двинулась вперёд.

– Тропинка вьётся за этим холмом, – объяснил Силк, показывая подбородком, потому что руки были всё ещё засунуты под тунику. – На той стороне, подальше, есть рощица. Там лошади отдохнут.

– Думаешь, за нами следят?

– Вот мы и выясним, – кивнул Силк. Она обогнули холм и подъехали к обрамляющим дорогу деревьям. Тут Гарион повернул лошадей и двинулся в тень.

– Прекрасно, – сказал Силк, спрыгнув на землю. – Пойдём.

– Куда?

– Хочу поглядеть на дорогу, по которой мы поехали, – пояснил он. – Пройдём через рощицу на вершину холма и проверим, проявляет ли кто-нибудь к нам интерес.

И он быстро и абсолютно бесшумно стал взбираться в гору. Гарион старался держаться поближе, но под ноги то и дело попадались сухие ветки, издавая оглушительный треск. Наконец он понял, в чём секрет и как нужно ходить, не привлекая внимания. Силк одобрительно кивнул, но ничего не сказал.

Роща кончилась как раз на вершине, и Силк остановился.

Дорога, рассекающая молчаливую долину, была безлюдной, только два оленя вышли на опушку и щипали траву.

– Подождём немного, – прошептал Силк. – Если Брилл и его наёмники преследуют нас, они где-то поблизости.

Он сел на пень, не сводя глаз с долины.

Немного погодя по дороге медленно проползла тележка, выглядевшая на расстоянии совсем крохотной. Солнце поднялось выше; друзья зажмурились от яркого света.

– Силк! – нерешительно начал Гарион.

– Да, малыш?

– В чём здесь дело?

Конечно, со стороны Гариона было большой смелостью задать подобный вопрос, но мальчик чувствовал, что Силку многое известно.

– Какое дело?

– То, чем мы занимаемся. Я кое-что слышал и кое о чём догадался, но так до конца и не понял.

– О чём же ты догадался, Гарион? – спросил Силк, насторожённо сверкнув глазами.

– Украдена какая-то вещь… очень важная… а господин Волк и тётя Пол… и все мы… пытаемся её вернуть.

– Правильно, – согласился Силк, – ты не ошибся.

– Господин Волк и тётя Пол совсем не те, кем кажутся.

– И это верно.

– Думаю, они могут делать такое, на что простые люди не способны, – продолжал Гарион, с трудом подбирая слова. – Господин Волк может идти за этой вещью, не видя её. А на прошлой неделе, в лесу, когда мимо проезжали мерги, они что-то сотворили, даже не знаю, как описать это, ну словно погрузили в сон мой разум. Как у них это получается? И почему?

– Ты очень наблюдателен, – хмыкнув, заметил Силк, но тут же посерьёзнел. – Мы живём в особенное время, Гарион, необыкновенное. Вещи, которые могли случиться за тысячу лет и даже больше, сосредоточились и уместились в этом коротком отрезке Вечности. Мир именно таков. Столетия могут пролететь спокойно и безмятежно, но потом всего лишь за несколько лет происходят события настолько важные, что всё на земле совершенно меняется.

– Если бы мне предоставили сделать выбор, – мрачно заявил Гарион, – думаю, что предпочёл бы эти спокойные столетия.

– О нет, – запротестовал Силк, растягивая губы в жёсткой усмешке, – теперь самое время жить, видеть своими глазами, как это происходит, быть частью великих дел.

Кровь тогда кипит, а каждый вздох – невиданное приключение.

Гарион пропустил сказанное мимо ушей.

– Но зачем мы идём? – поинтересовался он.

– Лучше тебе даже не знать, как называется эта вещь, – серьёзно ответил Силк, – равно как и имя вора. Видишь сам, существуют люди, пытающиеся нам помешать, а если тебе что-то неизвестно, то и выдать это нельзя.

– Но у меня нет привычки болтать с мергами, – сухо заметил Гарион.

– Необязательно говорить с ними. Среди этих людей есть такие, которым ничего не стоит прочитать всё, о чём ты думаешь.

– Это невозможно, – возразил Гарион.

– Кто может сказать, что возможно, а что нет? – пожал плечами Силк.

И Гарион вспомнил, как однажды разговаривал с господином Волком о возможном и невозможном.

Силк сидел на пеньке в лучах восходящего солнца, задумчиво глядя на всё ещё погружённую в полутьму долину, обычный человек в скромной тунике, заплатанных штанах и грубом коричневом плаще с торчащим надо лбом капюшоном.

– Тебя воспитали как сендара, Гарион, – начал он, – а все сендары – солидные, практичные люди, не желающие ничего знать о чародействе, колдовстве и подобных вещах, которые невозможно видеть или осязать. Твой друг Дерник – истинный сендар – может прибить подкову, починить колесо, вылечить больную лошадь, но сомневаюсь, чтобы он сумел заставить себя поверить хоть в самое мелкое волшебство.

– Но я и есть сендар, – возразил Гарион.

Какой-то намёк в словах! Силка задел самое больное место мальчика, заставил сомневаться в подлинности собственного происхождения.

Силк обернулся и пристально поглядел на него.