Онлайн книга «История любви и ненависти»
|
Действительно Зиглинда встретилась с камерарием, хранителем королевской сокровищницы, поделилась придворными новостями, однако опустив свою осведомлённость о готовящемся вторжении со стороны саксов и данов. Мало ли что… Как говорится: на каждый роток не накинешь платок. Камерарий не имел привычки задавать лишних вопросов и тотчас по велению своей госпожи проследовал в сокровищницу, отворив её массивную дверь огромным старинным ключом. В сокровищнице царила темнота. Камерарий зажёг факелы, скудный свет осветил множество окованных железом сундуков. Стояли среди них и сундуки, найденные Зигфридом в лесу. Правда большую часть сокровищ принц потратил на свои нужды, в частности облачение и подарки дому Нибелунгов. Но и без них королевская сокровищница выглядела внушительно. На протяжении нескольких столетий династия Вёльсунгов пополняла её, причём, весьма успешно. Зиглинда приказала камерарию открыть один из сундуков и внимательно осмотрела его содержимое. В нём хранились многочисленные женские украшения. – Великолепно! – воскликнула королева и тотчас извлекла из сундука массивный серебряный торквес саксонской работы. – Этот торквес способен украсить шею любой красавицы! Камерарий подобострастно кивнул… * * * Румелия пробудилась рано, едва забрезжил рассвет. Она сбросила с себя одеяло и встала с ложа, устланного медвежьими шкурами. Зигмунд всхрапнул и перевернулся на другой бок. Румелия невольно улыбнулась: наконец-то свершилось то, о чём она мечтала на протяжении последних четырнадцати лет. Король оставил свою супругу, столицу, государственные заботы ради неё. Безмерное счастье переполняло наложницу с тех пор, как Зигмунд окончательно перебрался в латифундию. Это случилось вскоре после отбытия принца в страну Нибелунгов. Женщина накинула на плечи пелисон, длинное меховое одеяние, подбитое лисьим мехом, взглянула на возлюбленного и подошла к окну, занавешенному шерстяной шпалерой и слегка отодвинула её. Прохладный утренний ветерок освежил её разгорячённое после сна лицо. Румелия глубоко вздохнула. Женщине хотелось успокоиться, забыться, но страшный сон, заставивший пробудиться, поселил в её сердце страх и волнение. Наложнице приснилось, что её единственную дочь Корнелию отдали на поругание злобному чудовищу. Румелия сполна насладилась свежим воздухом, опустила шпалеру на прежнее место и направилась к двери. Она покинула спальню, король так и не пробудился… Наложница, преодолев длинный коридор и миновав охрану, достигла покоев дочери. Дверь была слегка приоткрыта. Румелия толкнула её рукой, та распахнулась. В покоях Корнелии царил полумрак. Девушка сладко спала, раскинувшись на ложе. Подле её ног калачиком свернулась верная служанка. Румелия невольно улыбнулась, подошла к дочери и коснулась губами её пухлой щеки. Девушка, сквозь сон почувствовав прикосновение, причмокнула и «зарылась» лицом в мягкую подушку, набитую утиным пухом. Румелия умилилась и покинула спальню дочери. Однако в свои покои она не вернулась, решив пройтись по галереи, тяжёлые раздумья терзали её душу. Утро выдалось прохладным, наложница плотнее запахнула пелисон… «Неужели сон – предупреждение? Но о чём? О том, что моей дочери грозит опасность? Но от кого она исходит? Может быть от Зиглинды? Она решила отомстить мне за то, что я полностью овладела вниманием короля? Помоги мне Великий Логос! Я не смогу противостоять ей… А, если поговорить с королём… Но что я скажу ему?» – размышляла она неспешно прохаживаясь по галерее. * * * Этим утром королева изъявила желание переговорить с Иннокентием. Советник тотчас поспешил в покои Зиглинды. Та сидела перед зеркалом из амальгамы, фрейлина расчёсывала ей волосы. – А это ты, Иннокентий… – сдержанно произнесла королева и указала советнику на стул. Зиглинда окинула свою причёску в отражении серебра придирчивым взором и позволила фрейлине удалиться. – Оставьте нас одних! – приказала она трём фрейлинам и служанке. Женщины поспешно покинули комнату госпожи. Зиглинда поднялась со стула и неспешно прошлась по комнате. Советник поспешил к ней. – Что случилось, моя госпожа? Вы хотели переговорить со мной по неотложному делу? – Да… Весьма неотложному… – подтвердила королева и испытывающе воззрилась на любовника. – Скажи, насколько ты готов оказать мне поддержку? Иннокентий смутился. – Вы же знаете, госпожа: я готов на всё ради вас. Однако, в данном случае я не посвящён в ваши планы… Зиглинда мило улыбнулась. – Ах, да… Я и забыла, что так и не поделилась с тобой своими мыслями… о дарах, предназначенных саксонскому ярлу. Советник невольно напрягся, понимая: королева что-то недоговаривает. – Вчера я приказала камерарию отобрать лучшие украшения из королевской сокровищницы. Они по истине роскошны! И могли бы украсить юную прелестницу, сделав её более желанной… Советник сглотнул: речь пойдёт о девушке… – Моя госпожа, насколько я понял: вы хотите подарить ярлу не только драгоценности, но и юную наложницу, – высказал он своё предположение. Зиглинда улыбнулась, обнажив жемчужно-белые зубы. – Ты весьма догадлив, Иннокентий. Поэтому-то я и ценю тебя… Впрочем, у тебя есть и другие достоинства… Советник невольно ощутил возбуждение. Он всегда желал королеву и потому приблизился к ней вплотную. – Я всегда готов употребить свои достоинства на благо королевства… – заверил он. Поведение советника привело Зиглинду в прекрасное расположение духа. Однако, она заметила с некоторым разочарованием в голосе: – Моя причёска непременно пострадает от твоей любовной страсти… Так, что отставим наслаждения до захода солнца. А сейчас обсудим важные государственные дела. Иннокентий отпрянул. – Всегда к вашим услугам, моя королева. Зиглинда удовлетворённо кивнула. – Я не просто так спросила тебя о готовности оказать мне поддержку. Насколько мне известно, саксонский ярл ещё не потерял интереса к жизни и питает слабость к юным наложницам. Потому я подумала: отчего к драгоценным дарам не присовокупить юную прелестницу? Причём, она должна быть девственницей и принадлежать к королевской крови… Иннокентий лихорадочно соображал: – У вас нет дочери, только сын Зигфрид… Значит, саксонскому ярлу предназначена одна из дочерей королевских наложниц… – Да! – с готовностью подтвердила королева. – Корнелия! У Иннокентия потемнела в глазах. – Моя госпожа, но… Корнелия – дочь любимой наложницы короля! – И что же? Этот факт является препятствием для заключения мира между Фризией и Саксонией? – холодно парировала Зиглинда. – Нет, моя госпожа. Это является препятствием на получении согласия короля… |