Онлайн книга «Роза Версаля»
|
– И что там? – Да камень какой-то в фарфоре застрял, – ответил озадаченный не менее супруги Василий совершенно уже спокойно, словно всего минуту назад и не было промеж них никакого скандала. Купец не без труда, но выковырял-таки из крышки камень. Анастасия мгновенно подскочила к мужу. – Покажи! – умоляюще произнесла она. – Да на вот, смотри, – Василий разжал руку. На его ладони лежал… крупный розовый бриллиант. – Боже, какая красота! Какой он огромный! – запричитала купчиха. – Но как он оказался в моей шкатулке?! – воскликнула она в недоумении. – Не знаю… Наверно, в шкатулке имелся тайник… Вот при ударе о дверь он и раскололся вместе с нею… Анастасию охватил новый приступ ярости: – Ты же подарил мне эту шкатулку в день нашей свадьбы! И теперь хочешь сказать, что не знал о существовании тайника? – Выходит, не знал… – поморщился Василий. – А камень-то хорош! Думаю, бриллиант чистой воды. И стоит, небось, баснословных денег. Иначе зачем бы его в тайнике укрывать? Гнев Анастасии сменился отчаяньем. Ну, надо же: столько лет иметь у себя под носом целое состояние, и не знать о том! А ведь могла бы давно уже продать сей камешек и сбежать от ненавистного супруга… – Я закажу ювелиру сделать мне из него кулон, – произнесла Анастасия, стараясь придать своему голосу как можно больше очарования. – Ну, уж нет! – немедленно возмутился купец. – Ты больше от меня ничего не получишь! Пусть тебе теперь мой братец бриллианты дарит. А от меня – вот! – Василий сложил кукиш и поднёс его к носу жены. – Ты… ты… ты… Как был неотёсанным мужиком, так им и остался! – воскликнула женщина, потрясённая столь вопиющим хамством. Василий Иванович, не обращая уже на жену внимания, стремительно вышел из комнаты. Анастасия подошла к кровати, упала на подушки и горько разрыдалась. – Барыня, барыня… – услышала она робкий голос горничной. – Может, надобно чего? Первым порывом Анастасии было сорвать дурное настроение на Прасковье, однако, взяв себя в руки и несколько собравшись с мыслями, она сухо сказала: – Помоги мне одеться и вели заложить экипаж. Горничная всплеснула руками: – Господь с вами, барыня! Куда ж вы на ночь-то глядя? – Не твоё дело. Неси платье. То, коричневое, с золотой оторочкой… Да волосы мне прибери… Едва Анастасия оделась, как в комнату вошла Полина. – Мамочка, ты куда это? – удивилась девочка. – Я ненадолго, не волнуйся, детка… Скоро вернусь… Я по делам… Полина вздохнула: – Вот и мадемуазель Амалия сказала, что уйдёт ненадолго, а самой всё нет и нет… Анастасия Николаевна с удивлением воззрилась на горничную: – Прасковья, это ещё что за новости? Та пожала плечами: – А я, барыня, почём знаю? Мне разве велено за француженкой приглядывать? – Ты у меня в горничных, почитай, уже лет десять! И должна лучше всех знать, что происходит в доме! Говори, где Амалия? – Не знаю, барыня. Вот вам крест, – горничная перекрестилась. – Знаю токмо, что гувернантка ваша пропадает ужо не впервой… – Ладно, уложи Полину. Василию Ивановичу ничего не говори. Вообще никому не говори, что я уехала. А с Амалией я потом разберусь. Ишь, взяла волю бегать! Я не посмотрю, что она француженка! Враз вылетит у меня на улицу без рекомендательного письма. * * * Экипаж неспешно катился по вечерней Пречистенке. Анастасия Николаевна, почувствовав озноб, сунула руки в меховую муфточку, дабы чуток согреться, и попыталась собраться с мыслями… – Боже! Какая несправедливость… – всхлипнула Анастасия. «Эгоистка» свернула в Бахметьевский переулок, рессора неприятно скрипнула. Анастасия Николаевна бросила взгляд на ресторан, мимо которого проезжала. Ярко светились окна, слышался хор цыган… «Эх, живут же люди, – позавидовала женщина. – Хочу в Италию, в Рим…» Миновав ресторан и ещё несколько кварталов, экипаж остановился, наконец, перед домом, в коем Илья Иванович Глызин снимал квартиру. – Жди… Я скоро, – распорядилась купчиха кучеру и вошла в парадную. Её окликнул пожилой консьерж: – Вы к кому, барыня? Анастасия Николаевна оглянулась, консьерж разглядел её лицо. – Простите, сударыня, не признал сразу. Слеповат стал… Ничего не ответив, женщина поднялась по лестнице, вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Её обдало знакомым запахом дорогого табака вперемешку с французским одеколоном. В прихожей на вешалке висело лишь пальто Ильи: значит, посторонних в квартире не было. Анастасия облегчённо вздохнула и прошла в гостиную. Илья, в домашнем халате и мягких туфлях, покачивался в кресле-качалке, держа в одной руке бокал с вином, а в другой – газету. – Илья, – тихо позвала непрошеная гостья. К глазам вновь подступили слёзы, горло сковал спазм. Глызин-младший встрепенулся и всмотрелся в царивший в гостиной полумрак. – Господи! Настасья! Что стряслось?! Ты здесь? В такой час? Женщина не выдержала и разрыдалась. Илья Иванович подошёл, помог снять мантеле, меховая муфточка упала на пол… – Умоляю, не плачь! Что случилось? Он усадил плачущую любовницу на диван и наполнил бокал вином: – Выпей. Тебе станет легче. Анастасия залпом осушила бокал. – Василий знает, что мы – любовники! Более того, он считает, что это именно я подбиваю тебя на раздел капитала, – выпалила она, несколько успокоившись. – Та-а-а-к… – задумчиво протянул Глызин-младший. – С другой стороны, рано или поздно это должно было случиться… – Но я не понимаю, как он узнал? Неужто следил за нами? – Не думаю. Не хотел говорить тебе, Настасьюшка, но ему сейчас не до тебя. Василий завёл себе содержанку, с которой и проводит почти всё своё время… Заплаканные глаза купчихи расширились: – Откуда ты знаешь? – Догадался. И даже выказал ему свои соображения, что его пассия – из благородных. Вероятно, из разорившихся… В общем, Василий даже не пытался меня разубедить… – Так значит, мы с ним квиты?! – воскликнула потрясённая женщина. – Однако тогда я тем более не понимаю, зачем он устроил мне скандал? И кто мог ему о нас с тобой донести? – Моя служанка отпадает. Она приходящая, готовит и убирается днём, а мы с тобой встречаемся по вечерам. Консьерж тоже не из болтливых… Может, кто-нибудь из твоих? |