Книга Рукопашная с купидоном, страница 19 – Галина Куликова

— В кармашке справа есть специальные пакеты. Раскройте один и суньте в него голову.

— Нет, мне уже лучше.

Лайма не знала, куда деть руки. Интересно, что же испытывают настоящие агенты, которые рискуют своей шкурой каждый день? Неужели они тоже подвержены приступам паники?

— Очухались? — спросил Вадим, ловко выкрутив руль на повороте.

Мимо проплывали старые дома, пришвартованные к тротуарам, словно огромные серые корабли. Лайма потеряла счет времени и перестала ориентироваться в пространстве. Безрадостно смотрела она через стекло на скверы и узкие улочки, наводненные пешеходами. Судя по всему, они находятся в самом центре города, где-то в районе Патриарших прудов.

— У меня во рту пересохло, — призналась Лайма, хотя ей было стыдно все время жаловаться.

— Внизу стоит сумка-холодильник, — сообщил Вадим. — В ней минеральная вода. Слева найдете стаканчики.

«У него, как в Греции, все есть, — раздраженно подумала она. — Не машина, а убежище». Вопросы, конечно, задавать бессмысленно. Да и что она может спросить? Куда вы меня везете? Что мне предстоит? Он скажет: «Потерпите, осталось совсем немного».

— Потерпите, — неожиданно подал голос Вадим. — Осталось совсем немного.

Лайма сжалась в комочек и затихла. Что, если у этих типов уже есть аппарат, сканирующий мысли? А она, как дура, сидит здесь и думает обо всем подряд! Надо немедленно отвлечься от личного, немедленно.

Стоило ей принять такое решение, как в голову полезла всякая ерунда. Оказывается, в ее подсознании скопилась куча совершенно неприличных вещей! Откуда что берется? Лайма подняла глаза и увидела, что Вадим с любопытством смотрит на нее в зеркальце заднего вида.

— Мы что, будем с вами вместе работать? — брякнула она недовольно.

Он пожевал губами, как древний старец, и наконец ответил:

— Не думаю,

Лайма хотела сказать: «Очень хорошо», но в этот момент Вадим снова резко вывернул руль, и ей, чтобы не свалиться, пришлось ухватиться за ручку. Наконец машина остановилась.

— Идите за мной и не задавайте вопросов, — приказал ее сопровождающий.

Они оказались в маленьком дворике, украшенном одной большой липой и клумбой с редко растущими белыми цветочками. Здесь никого не было, только в старой песочнице сидела кошка и таращилась на них с таким ужасом, будто они только что выскочили из кошачьей преисподней.

— Кыс-кыс, — сказала Лайма и тотчас поймала сердитый взгляд сопровождающего.

«Может, ему следовало с самого начала заклеить мне рот?» — подумала она раздраженно и прибавила шагу. Дом оказался древним, у него были такие ободранные стены, как будто его только что выкопали из песка археологи. Кроме всего прочего, сбоку висела табличка — «13». Не то чтобы Лайма так уж верила в примету, но все-таки… После подъема по лестнице, где пахло примерно как в гробнице Тутанхамона — тленом, — они остановились возле простой деревянной двери с криво пришпандоренной пластмассовой бляшкой. На ней красовались те же две цифры, что и на самом доме, — 13.

«У нашей службы безопасности отличное чувство юмора», — подумала Лайма. От страшного напряжения внутри у нее стало холодно, как в морозильной камере, и даже зубы заломило, словно она хлебнула ледяной воды. Вадим между тем нажал на кнопку допотопного звонка, и дверь немедленно распахнулась: вероятно, человек стоял с той стороны в полной боевой готовности.

— Ба! — проворковал он, отступая в сторону. — Кого я вижу!

Это был все тот же Борис Борисович Дубняк с лицом довольным и хитрым. Именно такими Лайма в детстве представляла себе злых волшебников, которые заманивают в лес маленьких детишек.

— Здрасьте, — сказала она мрачно. И нахмурила лоб. Пусть видит, что она не слишком-то рада встрече.

— Проходите сюда. — Дубняк ничуть не огорчился ее суровости. — Вам предстоит кое с кем познакомиться.

Лайма сделала глубокий вдох и, миновав коридор, шагнула в дверной проем. Перед ней предстала довольно большая комната: просто обставленная, но чистая, с веселыми занавесочками на окне. У стены стоял пышный диван, на котором устроились двое мужчин — один покрупнее, второй помельче. Тот, что покрупнее, немедленно вскинул глаза и уставился на Лайму. Потом пошевелился и одним рывком поднялся на ноги.

Он оказался высоким и мощным, а его кулак мог запросто снести чью-нибудь буйную голову одним ударом. Движения у него были медленные и плавные — тягучие. И глаза цвета ирисок тоже выглядели тягучими. Наверное, потому, что он очень неторопливо переводил взгляд с одного предмета на другой. На вид Лайма дала бы ему лет тридцать пять.

— Добрый день, — басом сказал здоровяк и зачем-то заложил руки за спину.

— Добрый, — пискнула она.

— Знакомьтесь, это — Лайма Скалбе, — радостным голосом сказал Дубняк, — а это — Иван Медведь.

— Ваша фамилия Медведь? — Лайма так удивилась, что не сумела скрыть изумления. Вопрос выскочил из нее слишком быстро. Осталось только покраснеть от неловкости.

— Да, — коротко ответил Иван и улыбнулся, сделавшись похожим на какого-нибудь рекламного булочника — вечного оптимиста с ямками на щеках.

Улыбаясь, он выглядел добряком, но впечатление могло быть обманчивым. Мощную его фигуру венчала крупная, красивой формы голова с маленькими, плотно прижатыми к ней ушами. Несмотря на круглые щеки, второй подбородок отсутствовал. «Вероятно, этот парень состоит из одних мускулов, — подумала Лайма. — Надеюсь, он не такой, как Пират».

Когда-то у их соседей по даче была собака по кличке Пират. Выглядел этот Пират милейшим существом, на всякого гостя поначалу глядел умильно и даже вилял хвостом, будто радуясь встрече. А потом, в самый неожиданный момент делал выпад и с грозным рычанием хватал незнакомца за ногу. Из-за такой непредсказуемости его все боялись и ненавидели.

— А это, — продолжил Дубняк, махнув рукой еще раз, — Евгений Корнеев.

Тип, на которого он указывал, продолжал сидеть на диване, не обращая на них никакого внимания. В руках он держал предмет, похожий издали на карманный тетрис или калькулятор.

— Корнеев! — вкрадчиво повторил Дубняк. — Оставьте свою пустышку и познакомьтесь с начальством.

— Есть, — рассеянно ответил тот и неуклюже поднялся, не отрывая тем не менее глаз от крохотного экранчика.

Дубняк сделал два шага вперед и уже протянул свою короткопалую, но от этого не менее грозную руку к его сокровищу, но Корнеев неожиданно ожил и быстро спрятал игрушку в карман. И встретился-таки взглядом с Лаймой. Та сглотнула.

У Корнеева была голливудская физиономия — такая красивая и лощеная, точно на нее только что навели глянец перед очередной съемкой. Особенно выделялись капризные, невероятной сочности губы и черные негодяйские усики, словно подрисованные жирным карандашом. Продолговатые глаза с длинными ресницами сулили тайну. Для полного счастья — смерть мухам и старухам! — Корнеев носил трехдневную щетину. Женщины должны были не просто валиться ему под ноги, но еще и корчиться в конвульсиях.