Книга Цветы под дождем и другие рассказы, страница 54 – Розамунда Пилчер

— Я тоже, Тони. Я просто боюсь, что все пойдет не так.

— Ты хочешь сказать, как у моих родителей?

Его мать и отец развелись, когда Тони стукнуло пятнадцать, и с тех пор у каждого была собственная жизнь. Он никогда не обсуждал с Элеонор свои переживания по этому поводу и так и не познакомил ее с родителями.

— Ни один брак не идеален, — продолжал он. — Но это вовсе не значит, что мы повторим ошибки родителей. К тому же у твоих брак был очень счастливый.

— Да, они были счастливы. — Она отвернулась и стала выдергивать из земли травинки. — Но маме было всего пятьдесят, когда умер отец.

Тони положил руку ей на плечо и развернул Элеонор лицом к себе.

— Не обещаю, что буду жить вечно, но я очень постараюсь.

Против своей воли Элеонор улыбнулась.

— Я не сомневаюсь.

— Значит, мы все выяснили. Так сказать, разрядили обстановку. И теперь можем наслаждаться отдыхом.

Он посмотрел на часы.

— Время ланча. Потом я посажу тебя в машину, отвезу в Бродвей и угощу чаем со сливками, а вечером мы наденем свои лучшие наряды и пойдем на танцы. Постараемся произвести впечатление на других постояльцев.

Утром в воскресенье Тони, как и все обычные мужья, решил немного поиграть в гольф и пошел искать себе партнера. Он звал Элеонор с собой, но она отказалась, предпочтя гольфу завтрак в постели и чтение воскресных газет. Примерно в одиннадцать часов она встала, приняла ванну, оделась и вышла на улицу. Погода была солнечная, хотя и не такая теплая, как вчера, поэтому она быстро пошагала по направлению к небольшому павильону, где располагался гольф-клуб. Элеонор собиралась пройтись по полю и отыскать Тони.

Однако дойдя до павильона, Элеонор остановилась: она не знала поля и не могла решить, в каком направлении идти. Она как раз обдумывала, куда направиться, когда голос у нее за спиной произнес: «Доброе утро». Элеонор обернулась и увидела счастливую новобрачную, миссис Ренвик, в твидовой юбке и пушистом свитере, удобно устроившуюся в плетеном кресле на веранде перед павильоном. Она сидела на солнышке, надежно укрытая от ветра.

Элеонор улыбнулась.

— Доброе утро. — Она медленно двинулась по направлению к пожилой даме. — Я думала пройтись по полю, но не знаю, куда идти.

— Мой муж тоже играет в гольф. Думаю, они должны появиться вон оттуда. Я, правда, решила посидеть, а не идти вместе с ними. Почему бы вам не присоединиться ко мне?

Секунду Элеонор колебалась, а потом сдалась. Она пододвинула еще одно плетеное кресло и села рядышком с миссис Ренвик. Вытянула ноги и повернулась к солнцу лицом.

— Как хорошо!

— Гораздо лучше, чем бродить на ветру. Когда ушел ваш муж?

— Пару часов назад. Кстати, он мне не муж.

— О дорогая, извините! Значит, мы ошиблись. Мы решили, что вы женаты и думали даже, что у вас медовый месяц.

Элеонор показалось забавным, что Ренвики обсуждали их с Тони и строили предположения точно так же, как они про них.

— Нет, боюсь, это не так. — Она взглянула на правую руку миссис Ренвик, ожидая увидеть на пальце кольцо с бриллиантом, подаренное на помолвку, и еще одно, новенькое золотое — обручальное. Но никаких бриллиантов не было, а обручальное кольцо на ее морщинистой руке было старое, поцарапанное и истончившееся. Озадаченная, Элеонор нахмурилась, и миссис Ренвик это заметила.

— Что-то не так?

— Нет, ничего. Просто… мы подумали, что это у вас с мужем медовый месяц.

Миссис Ренвик запрокинула голову и рассмеялась совсем молодым жизнерадостным смехом.

— Надо же, какой комплимент! Думаю, вы узнали, что мы остановились в люксе для новобрачных.

— Ну… — Элеонор немного смутилась: можно было подумать, что они специально шпионили. — Просто Тони работает в группе отелей «Треугольник», и они с управляющим старые друзья…

— Ясно. Давайте-ка я все вам объясню. Мы женаты уже сорок лет. Это наша рубиновая свадьба, и муж решил, что выходные в Брэндоне порадуют меня больше, чем праздничный банкет. Видите ли, мы приезжали в Брэндон на медовый месяц, смогли позволить себе только два дня, но дали друг другу слово, что обязательно сюда вернемся. Должна сказать, что отель остался таким же очаровательным, как тогда. — Она опять рассмеялась. — Забавно, что вы приняли нас за новобрачных. Наверное, поверить не могли, что такие старики решились пожениться.

— Нет, — ответила Элеонор, — отнюдь. Глядя на вас, поверить было очень легко. Вы все время разговаривали, смеялись и смотрели друг на друга так, будто только недавно познакомились и сразу же влюбились.

— Еще более приятный комплимент! А мы смотрели на вас. Вчера вечером, когда вы танцевали, муж сказал, что в жизни не видел более красивой пары. — На секунду она заколебалась, а потом продолжила, но уже серьезно. — Вы давно знакомы?

— Да, — сказала Элеонор. — Довольно давно. Уже два года.

Миссис Ренвик обдумала ее слова.

— Да, — рассудительно заметила она. — Достаточно долго. Боюсь, в наше время мужчины сильно испортились. Стремятся получать все выгоды женатой жизни, хотят, чтобы им все приносили на тарелочке, но не торопятся брать на себя обязательства.

Элеонор сказала:

— Нет, это из-за меня. Тони совсем не такой. Он хочет жениться.

Миссис Ренвик умиротворенно улыбнулась.

— Он вас любит, это очевидно.

— Да, — слабым голосом ответила Элеонор. Она смотрела на пожилую леди с добродушным лицом и мудрыми глазами, сидящую в нежарких солнечных лучах. Они не были знакомы, но Элеонор вдруг почувствовала, что может довериться ей.

— Я не знаю, что мне делать.

— Есть какие-то причины, мешающие вам выйти за него замуж?

— Никаких. Я хочу сказать: мы оба свободны и никогда не были в браке. У нас нет никаких других обязательств. Разве что работа.

— И что у вас за работа?

— Тони — управляющий отеля «Корона» на Сент-Джеймс. А я работаю в издательстве.

— Значит, карьера для вас очень важна?

— Да, конечно. Но все же не настолько. Я ведь смогу продолжать работать, даже если выйду замуж. По крайней мере, пока у меня не родится ребенок.

— Возможно, вы просто не чувствуете, что готовы провести с этим мужчиной остаток жизни.

— Но я же этого хочу! Вот что меня пугает. Я боюсь раствориться в другом человеке. Потерять себя. Родители Тони развелись, когда он был еще ребенком. А мои родители всегда были вместе, жили друг для друга. Когда один из них куда-нибудь уезжал, то звонил каждый день. А потом отец умер от инфаркта и мама осталась одна. Ей было всего пятьдесят. Она всегда была таким чудесным человеком, опорой для всей семьи и друзей, а тут просто… превратилась в развалину. Мы думали, что со временем она перестанет горевать, соберется и будет жить дальше, но она так и не оправилась. Со смертью отца ее жизнь остановилась. Я ее очень люблю, но мне горько думать о том, как она тоскует.