Книга Земля Серебряных Яблок, страница 1 – Нэнси Фармер

Посвящается Рут Фармер

(1916–2006)

Да удержит тебя жизненная сила в горсти своей

Огромное-преогромное спасибо моему мужу Гарольду за то, что разделил со мною приключения на Полой дороге.

Благодарю Ричарда Джексона за его помощь и поддержку, а также доктора Уильяма Ратклиффа за то, что открыл мне доступ к библиотеке Стэнфордского университета.

Хочу также поблагодарить участников нашей писательской группы Маргарет Канн, Антуанетту Мэй, Джеймса Спенсера и Роба Суайгарта. Кому и вытаскивать тебя из логова накера, если вдруг провалишься, как не компании писателей-профессионалов!

Бард — друид из Ирландии, известный также под прозвищем Драконий Язык.

Брат Айден — монах со Святого острова.

Брут — раб в монастыре при источнике Святого Филиана.

Джек — тринадцать лет; ученик Барда.

Люси — сестра Джека; семь лет.

Мать Джека и Люси — Алдита, ведунья.

Орешинка — ребенок, похищенный хобгоблинами.

Отец Джека и Люси — Джайлз Хромоног.

Отец Север — пленник эльфов.

Отец Суэйн — аббат в монастыре при источнике Святого Филиана.

Пега — девочка-рабыня; четырнадцать лет.

Олав Однобровый — прославленный воин, приемный отец Торгиль; ныне покойный.

Руна — скальд.

Скакки — сын Олава; товарищ Торгиль по плаванию.

Торгиль — дочь Олава; в прошлом берсерк; тринадцать лет.

Хейнрик Хищный — племянник короля Ивара Бескостного.

Эрик Безрассудный — товарищ Торгиль по плаванию.

Эрик Красавчик — товарищ Торгиль по плаванию.

Брюд — вождь древних.

Хобгоблины

Бука — король хобгоблинов. Мамуся — мать Буки.

Мистер и миссис Опенки — приемные родители Орешинки.

Немезида — правая рука короля.

Гоури — знатный эльф.

Нимуэ — Владычица Озера; водяной эльф.

Партолис — королева Эльфландии.

Партолон — супруг Партолис.

Этне — эльфийская дева; дочь Партолис и неизвестного смертного.

Владыка Леса — древнее божество; правитель Зеленого мира.

Изгородь — одна из ипостасей Владыки Леса.

Король Иффи — правитель Дин-Гуарди и Беббанбурга, наполовину келпи.

Накеры — принимают обличье ваших худших кошмаров.

Старик-с-Луны — древнее божество; изгнан на Луну.

Ярткины — также известны как landvaettir, духи земли. Лучше с ними не связываться.

Жар в голове моей пылал,

Я встал и вышел за порог,

В лесу орешину сломал,

Брусникой наживил крючок.

И в час, когда светлела мгла

И гасли звезды-мотыльки,

Я серебристую форель

Поймал на быстрине реки.

Я положил ее в траву

И стал раскладывать костер,

Как вдруг услышал чей-то смех,

Невнятный тихий разговор.

Мерцала девушка во тьме,

Бела, как яблоневый цвет,

Окликнула — и скрылась прочь,

В прозрачный канула рассвет.

Пускай я стар, пускай устал

От косогоров и холмов,

Но чтоб ее поцеловать,

Я снова мир пройти готов,

И травы мять, и с неба рвать,

Плоды земные разлюбив,

Серебряный налив луны

И солнца золотой налив. [1]

Уильям Батлер Йейтс

В полночь прокукарекал петух. Много часов назад солнце скрылось в пелене туч над западными холмами. Ветер сотрясал стены дома: должно быть, над Северным морем пронеслась гроза, догадался Джек. В небесах небось черным-черно, как на свинцовом руднике, и даже укрытую снегом землю не разглядеть. Когда взойдет солнце — если взойдет! — оно просто-напросто затеряется в серой хмари.

Петух закукарекал снова. Слышно было, как птица когтями скребет по дну корзинки, словно удивляясь, куда подевалось уютное гнездышко. И куда попрятались теплые соседи. В своем лукошке петух сидел один-одинешенек.

— Потерпи, это ненадолго, — утешил Джек птицу.

Петух буркнул что-то невразумительное и, повозившись, успокоился. Он еще закукарекает — и будет кукарекать снова и снова, пока не выйдет солнце. Петухи — они такие. Всю ночь станут кричать — чтобы уж наверняка сработало.

Джек сбросил с себя покрывала из овечьих шкур. Угли в очаге еще тлели, но вот-вот должны были погаснуть. Сердце у Джека екнуло. Нынче — Малый Йоль, самая длинная ночь года, и Бард загодя велел погасить в деревне все огни. Прошлый год выдался слишком опасным. Из-за моря явились берсерки — и лишь по чистой случайности не вырезали всю деревню.

Незадолго до того викинги уничтожили Святой остров. Кого не утопили, не сожгли и не изрубили на куски, тех увезли в рабство.

Пора начать сначала, сказал Бард. Пусть ни искры огня не останется в небольшом селеньице, что Джек привык считать домом. Новый огонь родится из земли. Бард называл его «огонь бедствия». Без него все зло минувшего перейдет в наступающий год.

Если пламя не вспыхнет, если земля откажет в огне, инеистые великаны поймут: их час пробил. Они сойдут вниз из ледяных крепостей на далеком севере, гигантский зимний волк проглотит солнце, и свет не вернется вовеки.

«Да ладно, это все суеверия старины глубокой», — подумал Джек, натягивая башмаки из телячьей кожи.