Книга Земля Серебряных Яблок, страница 17 – Нэнси Фармер

— Но зачем им понадобилась моя малютка?

Брат Айден и Бард переглянулись.

— Это единственное слабое место в нашей теории, — признался Бард. — Мы в жизни не слыхивали, чтобы пэки похищали детей.

— А если и похитили, я уверен, пэки позаботились о ней как должно, — проговорил брат Айден.

Мать осела на пол, закрыв лицо руками, и отец нерешительно, словно ожидая отпора, опустился на колени рядом с ней.

— Я их найду. И предложу им выкуп, — пообещал он.

— Ты понятия не имеешь, где они живут, — глухо возразила мать.

— А вот здесь пригожусь я, — вмешался Бард. — В их страну есть пути — если знать, где искать. А уж я-то знаю. Пэки живут в пещерах под землей; в молодости я частенько к ним в гости захаживал. Они любят темные чащи и горы со стремительными ручьями. Ближайшее такое место — это Лорнский лес.

«Лорнский лес», — повторил про себя Джек.

Что за чудесное название! Даже звучит завораживающе. Мальчуган словно наяву видел скалистые ущелья, заросшие папоротниками.

— А где это, господин? — нетерпеливо спросил он.

— В нескольких днях пути от Беббанбурга.

— Если эти существа живут так далеко, тогда что они тут позабыли? — вмешался отец.

— Ты просто не знаешь пэков, — объяснил Бард. — Они тридцать миль пробегут без устали, чтобы набрать орехов и успеть домой к ужину. Они на орехах просто помешаны.

— Если бы я только не задержался в этой рощице, — простонал отец.

— Увы, ты задержался — и это подводит нас ко второму вопросу, — отозвался Бард. — Где они раздобыли Люси?

Все глаза обратились к девочке. А та собирала себе цветы в садике брата Айдена как самый обычный ребенок. Но вот она швырнула букет Пеге и злобно потребовала:

— А ну, сплети мне из них корону, ты, лягушка!

— Плети сама, клопиха, — парировала Пега.

«Клопиха» в устах Пеги было самым страшным оскорблением. Она до дрожи ненавидела кровососущих тварей: один из ее прежних владельцев как-то раз запер рабыню в хижине, что кишмя кишела клопами.

Бард рассказал, как изменилось поведение Люси после обряда «огня бедствия» и как ярость подчинила себе сперва Джайлза, а потом Алдиту с Джеком.

— Возможно, она одержима, — заметил брат Айден. — Общеизвестно, что демонов привлекают дети, которых разбаловали родители. Души детей, изведавших лишения и нужду, для демонических зубов — слишком крепкий орешек. Демоны охотятся за ягнятками понежнее.

— Не говори так! — взмолился отец.

— Мне очень жаль. Но так уж устроен свет, — развел руками монашек. — Экзорцизм может пойти Люси на пользу.

— Люси не одержима!

— Назови это безумием, или одержимостью, или чем угодно, но во время обряда что-то произошло, отрицать не приходится, — доказывал Бард.

— Ох, прекратите, пожалуйста, — вмешалась мать, и Джек вдруг осознал, насколько усталый у нее вид. Мальчуган впервые разглядел, что волосы ее посеребрила седина, а у губ пролегли морщины. Наверное, раньше он их просто не замечал. — С каждым днем Люси все больше от нас отдаляется. Поначалу она всего лишь утверждала, что не наша дочка — вот уж я не думала, не гадала, что она окажется права! — а теперь еще и беседует с кем-то, кого я не вижу, и повторяет разговоры, которых я не слышу.

Джек оглянулся: его сестренка и впрямь разговаривала с кем-то в эту самую минуту. Сидела себе на траве, рассыпав вокруг себя собранные цветы, и неотрывно смотрела в некую точку над грядкой с пряными травами в огороде брата Айдена. Лицо ее сияло радостью; девочка восторженно прижала руки к груди, точно залюбовавшись восхитительным представлением.

— Прежде ты об этом не упоминала, Алдита, — упрекнул отец.

— Как я могла — если ты денно и нощно твердил про демонов?

А на грядке между тем не было ровным счетом ничего, кроме розмарина, и мяты, и шалфея, да еще над цветами вились две-три пчелы.

— Люси, — мягко позвал Бард. — Что ты такое видишь?

Девочка резко развернулась, лицо ее исказилось от гнева.

— Оставь нас! — рявкнула она. — Дозволения заговорить тебе никто не давал.

— Тогда я прошу о таком дозволении, — отозвался старик, и Джек подивился его терпению.

На мгновение Люси смешалась. Девочка растерянно переводила взгляд с огорода на Барда и обратно.

— Можешь говорить, — наконец разрешила она.

— Боюсь, я не вижу твоих друзей.

— Это потому, что ты — простолюдин, — фыркнула девочка.

— Люси! — воскликнула мать.

— Ничего, все в порядке. Люси, я был бы весьма признателен, если бы ты передала от меня своим друзьям привет и поклон.

Девочка вновь обернулась к грядке и взволнованно заговорила. Ее губы двигались, но совершенно беззвучно. Бард подошел ближе и внимательно оглядел садик.

— Они сказали, ты старый дурак, и из ушей у тебя волосы растут, — наконец отозвалась Люси.

Мать запротестовала было, но Бард примирительно поднял руку.

— Все правда, кроме разве «дурака», — промолвил он. — А скажи-ка мне, имена у твоих друзей есть?

— Они не любят называть свои имена.

— А что они сейчас делают?

— Танцуют… ох!

Ибо Бард ловко набросил свой плащ поверх грядки с пряными травами и наступил на него ногой.

— Джек, быстро! Хватай за другой конец! — закричал он, но не успел Джек стронуться с места, как внезапно яростный порыв ветра отшвырнул плащ назад и набросил его старику на голову. Ткань плотно прилегла к лицу. — Сними его с меня! — сдавленно потребовал Бард.

Джеку стоило немалого труда справиться со злосчастным плащом — он вдруг словно зажил своей жизнью! — а в следующее мгновение вдруг обвис и соскользнул в траву.

— А ведь я их почти поймал! — пропыхтел Бард.

— Ты их спугнул! — завизжала Люси.

Девочка бросилась наземь и принялась кататься с боку на бок, скрежеща зубами. Отец попытался ее поднять; она замолотила по нему кулаками.

— Это и впрямь были демоны! — простонал Джайлз.

— Мы в этом отнюдь не уверены, — проговорил Бард, разглаживая встрепанную бороду. — Лично я считаю, что под словом «демон» подразумевается публика самая разношерстная. Тут тебе и духи, и боггарты, и блуждающие огни, и пикси, и спригганы, и брауни, не говоря уже о ярткинах — словом, существа на любой вкус. Называть их демонами всех без разбора — все равно что именовать всех крылатых созданий птицами.

Брат Айден опустился на колени рядом с Люси и положил руку ей на голову. Монах не произнес ни слова, но каким-то непостижимым образом его прикосновение успокоило девочку — так добрый пастырь одним касанием руки успокаивает перепуганного ягненка.