Онлайн книга «Мор»
– Разумеется, – пролепетал настоятель. Я ободряюще похлопал его по плечу и окликнул заскучавшего Валентина: – Господин Дрозд, а где поблизости можно перекусить? У меня, понимаете ли, за день маковой росинки во рту не было. – Я вас провожу, – предложил усач, а, когда мы вышли за ограду ратуши, настороженно оглянулся и прошипел: – Вы что такое, командир, творите? – А что? – Вы не собираетесь расследовать убийства?! – Нет. С какой стати? – Но ведь… – Официально расследовать убийства и отыскать убийц – это несколько разные вещи, – пояснил я свою позицию. – Тем более что поводов для расспросов у меня и без того хватает. – А как же помощь местных властей? – От такой помощи один вред. И довольно об этом. Я голоден как волк. Валентин только горестно вздохнул и указал на здание с другой стороны улицы, на веранде которого помаргивали оранжевыми огонечками многочисленные фонари: – Сядем на улице или пойдем внутрь? Я поежился из-за вечерней прохладцы, потом припомнил тесную затхлую комнатушку и решил: – На улице. Нам удалось без труда отыскать свободный столик, благо почтенная публика предпочитала ужинать в обеденной зале, и Валентин отправился делать заказ. Я какое-то время прислушивался к доносившемуся из распахнутого окна стуку столовых приборов, гулу голосов и треньканью развлекавшего посетителей музыканта, потом глянул на вернувшегося Дрозда и поморщился. Усевшийся напротив усач скорчил столь недовольную гримасу, что немедленно захотелось со всего размаху засветить ему в лоб чем-нибудь тяжелым. – Тебе и в самом деле все разжевывать надо? – обреченно вздохнул я. – Было бы неплохо, – подтвердил Валентин. – Вино заказал? – Заказал. – Хоть какая-то польза от тебя, – не сдержался я, потом махнул рукой и склонился над столом: – Ладно, слушай. Стражу посвящать в расследование нельзя? – Нельзя, – кивнул усач. – А не будем сотрудничать, они заподозрят неладное. Меньше всего, знаешь ли, мне хочется, чтобы в затылок дышал десяток топтунов. – Но расследование… – Ты же понимаешь, что расследование в любом случае не должно завершиться успехом? В этом весь смысл, разве нет? Так к чему ввязываться в изначально обреченное на неудачу дело? Нет, мы будем держаться от него в стороне, а потом найдем козла отпущения и смешаем его с грязью. – Имеете в виду Ульрича? Я жестом велел Валентину замолчать и радушно улыбнулся девушке в пышном цветастом платье, тащившей к нашему столу огромный поднос. Выставив два здоровенных блюда с тушеной капустой и жареными сосисками, тарелку с хлебом, пару пустых кружек и кувшин вина, разносчица удалилась, и тогда Дрозд повторил свой вопрос: – Хотите утопить Ульрича? – Его племянник водит знакомство с дурной компанией. Думаю, и дядя замаран в чем-нибудь нехорошем по самые уши. Стоит лишь копнуть… Я откусил оказавшуюся невероятно острой сосиску, поспешно заел тушеной капустой и хлебнул водянистого вина. С голодухи сойдет, но завтра придется какое-нибудь более приличное заведение отыскать. Если тут столоваться, изжогу точно заработаю. – Как у вас все просто получается, – попивая вино, глянул на меня поверх кружки Валентин. – А как на убийц тогда выйдем? У нас четыре дня осталось… – Убийцами займутся Гуго и Берта. А ты слушай и запоминай, передашь им все слово в слово. – Весь внимание, – съязвил усач. – Ну-ну. – Я оглядел темную улицу и спешащих по делам горожан, изредка нырявших в гостеприимно распахнутые двери увеселительных заведений, вздохнул и начал инструктаж: – Убийц трое, двое приезжих, один местный. Жертв подбирает именно он. – Подождите, подождите! – опешил сразу ухвативший мою мысль Дрозд. – Так вы действительно полагаете, что это простые ограбления? Бред! Убийц весь город ищет! – И еще долго искать будет, потому как ищут их совсем не там. – Но идти на такой риск… – Они обчистили семь или восемь домов, а у стражи нет ни одной зацепки. А что до жертв… ну так люди убивают и за меньшее. – Не знаю, не знаю, – засомневался Валентин. – Немногие пойдут на такие злодейства лишь ради золота. Это же на всю голову больным надо быть! – Банда душевнобольных? – ухмыльнулся я. – Нет, это простудой все вместе болеют, а с ума поодиночке сходят. – Ладно, оставим это пока. – Дрозд стряхнул налипшую на ус капусту и подался вперед. – Но ведь тогда получается, что сейчас убийц может в городе и не быть! И что будем делать? – Они здесь. Два нападения следуют одно за другим, далее идет перерыв в пару декад. – Тогда у нас нет даже четырех дней… – Ты будешь меня слушать, нет? – Я начал понемногу терять терпение. – Или до ночи тут сидеть собираешься? – Слушаю, слушаю… – Насчет наводчика ничего не скажу, а вот приезжие – люди заметные. Один длинный – выше меня на голову, если не более; второй прихрамывает на правую ногу и любит душить женщин. – Пытает так? – Скорее, с головой проблемы. Скажи Берте, пусть местных гулящих девок расспросит; о таких случаях в их среде слухи влет расходятся. И не обязательно сразу душителями интересоваться, просто людьми жестокими и склонными к насилию. – По наводчику ничего? Я припомнил распотрошенный сундук с одеждой и задумался. – Он либо мот, либо жмот. Или сорит деньгами, или за грош удавится. Приезжие, те, скорее всего, покутить любят. Вина выпить да с девками покувыркаться, чтобы нервишки в порядок привести. Как-никак под петлей ходят. – А мы чем займемся? – А мы будем действовать всем на нервы. Заодно попробуем понять, почему в городе столько бесноватых. – Понятно, – кивнул Валентин. – Насчет этого вам с экзорцистом переговорить надо. – Как он, кстати? – Мальчишка, – презрительно махнул рукой Дрозд. – Первое назначение. Зелен настолько, что, будь яблоком, и кусочка бы не откусили. – И где это юное дарование сейчас? – В имение маркиза Левича с утра умотал. У того со старшей дочерью несчастье приключилось. – Одержима? – Ну да. Вот наш юный экзорцист и решил этим случаем самолично заняться. – Молодец. – Молодец-то он молодец, – дернул себя за ус Валентин. – Но понять не могу, с какой стати к нам этого юнца приставили! Теперь возиться с ним… Я только покачал головой и ничего на завуалированный вопрос отвечать не стал. Во-первых, сам терялся в догадках, а во-вторых, иной раз языком не трепать лучше. Всякий должен знать лишь то, что ему для работы знать нужно, и не более. |