Книга Келльская пророчица, страница 44 – Дэвид Эддингс

– Наверное, вам с Закетом лучше поговорить с бароном с глазу на глаз, – сказал Бельгарат. – Ты очень вразумительно объяснил ему, почему путешествуешь инкогнито, а если к нему явимся мы все, он может попросить нас ему представиться. Осторожненько прощупай этого барона. Поинтересуйся местными обычаями, спроси, не идет ли здесь война. – Бельгарат взглянул на Закета. – Как называется здешняя столица?

– Полагаю, Дал-Перивор.

– Вот туда-то нам и надобно. А где она находится?

– На противоположной оконечности острова.

– Кто бы мог подумать... – горестно вздохнул Шелк.

– Не тяните время, – сказал облаченным в латы спутникам Бельгарат. – Неприлично заставлять хозяина ждать.

– Когда все закончится, могу я нанять к себе на службу этого старика, как ты думаешь? – спросил Закет у Гариона, когда они, позвякивая латами, неловко спускались по лестнице. – Я хорошо заплатил бы тебе за посредничество, а мое правительство стало бы самым лучшим в мире.

– Ты и впрямь хочешь, чтобы человек, который, похоже, будет жить вечно, возглавил твое правительство? – Гариона намерение императора несколько позабавило. – И это не говоря уже о том, что он более испорченный и продажный, чем Сади и Шелк вместе взятые? О, это очень дурной старик, Каль Закет. Он мудрее целых сонмов мудрецов, но у него масса отвратительных привычек.

– Но он же твой дед, Гарион, – запротестовал Закет. – Как можешь ты говорить о нем в таком тоне?

– Истина мне дороже кровного родства, ваше величество.

– Вы, алорийцы, странные люди, друг мой...

За их спинами раздалось клацанье когтей – их нагоняла волчица.

– Сестра хочет знать, куда вы направляетесь, – обратилась она к Гариону.

– Брат и друг брата идут к хозяину этого дома, чтобы поговорить, сестренка, – ответил он.

– Сестра будет сопровождать вас, – заявила волчица. – И если возникнет надобность, поможет вам избежать оплошностей.

– Что она сказала? – спросил Закет.

– Говорит, что пойдет с нами, чтобы не дать нам совершить серьезных ошибок, – перевел Гарион.

– Что-о? Волчица?

– Это необычная волчица, Закет. У меня на ее счет появляются все более серьезные подозрения...

– Сестра рада тому, что даже такие волчата-подростки, как ты, обнаруживают зачатки проницательности, – фыркнула волчица.

– Благодарю, – ответил Гарион. – Брат счастлив снискать одобрение нежно любимой сестры.

Волчица ласково вильнула хвостом.

– Однако сестра советует брату держать при себе свое открытие.

– Разумеется, – пообещал он.

– О чем это вы болтали? – спросил Закет.

– Игра слов волчьего языка, – объяснил Гарион. – Это совершенно непереводимо.

Барон Астеллиг уже освободился от лат и теперь восседал в массивном кресле возле камина, где потрескивали поленья.

– Тут всегда зябко, господа рыцари, – сказал он. – Камни предохраняют от превратностей судьбы, но они вечно холодные: за зиму успевают остыть настолько, что за все лето так и не нагреваются. Сему явлению обязаны мы тем, что вынуждены топить камины даже тогда, когда летнее солнце проливает благословенное тепло на наш благословенный остров.

– Ваша правда, барон, – ответил Гарион. – Даже массивные стены Во-Мимбра все лето удерживают сей мертвенный хлад.

– Неужто вы, господин рыцарь, бывали в Во-Мимбре? – изумленно спросил барон. – Я отдал бы все, чем владею, и даже все то, что мне предначертано судьбой приобрести, за счастье узреть сей славный град. Каков же он, расскажите?

– Он весьма велик, барон, – ответил Гарион. – И стены его, сложенные из золотых слитков, отражают солнечный свет, словно желая посрамить сами небеса своим великолепием.

Глаза барона наполнились слезами.

– Это благословение небесное, господин рыцарь. – Голос его дрожал от волнения. – Небо подарило мне встречу с доблестным героем, влекомым по свету великой целью и обладающим изысканным красноречием. Это величайшее событие в моей жизни, ибо воспоминания о Во-Мимбре, бережно передаваемые из уст в уста многими поколениями, согревали нас, разлученных с родным краем, долгие тысячелетия. Но воспоминания эти тускнеют и отдаляются от нас с каждым годом подобно тому, как по мере приближения старости забываются лица людей, дорогих сердцу, отнятых у нас неумолимым роком, являясь нам лишь в мимолетных сновидениях.

– Господин барон, – несколько неуверенно заговорил Закет, – слова ваши глубоко тронули мое сердце. Обладая дарованной мне Небом властью, обещаю в недалеком будущем возвратить вас в столь любезный вам Во-Мимбр, собственноручно подвести к трону тамошнего государя и воссоединить с собратьями!

– Вот видишь, – шепнул другу Гарион, – привычки легко приобретаются.

Барон, уже не стыдясь, вытирал глаза.

– Я заметил вашу собаку, господин рыцарь, – обратился он к Гариону, желая сгладить некоторую неловкость. – Насколько могу я судить, это сука?

– Спокойно! – властно приказал волчице Гарион.

– Какое оскорбление! – зарычала она.

– Не он выдумал это слово. Он ни в чем не повинен!

– Она поджарая и несомненно проворная, – продолжал барон, – а золотые глаза ее с первого же взгляда изобличают в ней ум, коим она явно во много раз превосходит бастардов, заполонивших сие королевство. Не соблаговолите ли, господин рыцарь, открыть мне, какой она породы?

– Это волчица, барон, – ответил Гарион.

– Волчица? – воскликнул барон, проворно вскакивая на ноги. – Надо бежать, покуда сей дикий зверь не ринулся на нас и не разорвал в клочья!

То, что сделал вслед за этим Гарион, с полным правом можно было бы назвать бахвальством, но именно такое поведение частенько производит наиболее сильное впечатление. Он протянул руку и почесал у волчицы за ушами.

– Храбрость ваша не знает границ, господин рыцарь! – восхитился барон.

– Мы с нею друзья, барон, – поведал ему Гарион. – Мы связаны прочнейшими узами, кои превыше человеческого понимания.