
Онлайн книга «Хрустальная ловушка»
Она отправилась на поиски лыж вместе с другими. Она не могла не пойти. Она пошла и убедилась, что это действительно кошмарный сон. Ничего больше. Она не кажется мне разочарованной этим. Она не казалась мне разочарованной, даже когда говорила о пещере. Чего не скажешь обо мне. Я очень разочарован. Тем, что одна из центральных фигур моей композиции оказалась поврежденной. Хорошо еще, что мне быстро удалось поправить ее и снова залить лицо подонка Кирилла льдом. Получилось даже лучше, чем было изначально. Получилось так хорошо, что я подумал: почему бы не покрыть все фигуры еще одним слоем льда? Иногда полезно делать такие вещи: материал кажется живым, и это еще больше подчеркивает прихотливость смерти. Я должен подумать о ее разнообразии. О разнообразии выражений ее лица. — Кажется, я готов пересмотреть концепцию — именно Она помогла мне в этом. Женщина, которой будет отведена центральная роль. Женщина, которой я буду поклоняться. Моя собственная женщина, я держал ее грудь, как птицу в руке. Смерть может нести ужас. Может нести покой. А может нести любовь: рано или поздно мы все будем ждать своих возлюбленных в темноте ее глазниц. Именно здесь назначаются все самые главные свидания в жизни… Я много думаю об этом в последнее время. Моя возлюбленная будет ждать меня. А я буду ждать Ее. И мы никогда не расстанемся. Никогда.
"Холодно. Боже мой, почему так холодно? Ведь в камине всегда горит огонь, и Марк подбросил дрова — как раз перед тем, как я погрузилась в сон. Почему так холодно и почему так болит голова? И саднит рука, обожженная факелом… Да, факелом в пещере, хотя Марк попытался уверить меня в обратном. Он сказал, что я обожгла руку зажигалкой, когда пыталась прикурить сигарету у скал… Что я просто забыла об этом. Как я могла забыть? И почему так холодно? Так холодно, что даже не хочется открывать глаза. А вдруг я открою глаза и сразу же окажусь в той пещере, подо льдом… Горло болит по-прежнему, даже остывший компресс его не спасает. И странная сухость во рту — почему? Я же ничего не пила, даже от мартини отказалась. Мне вообще нужно воздержаться от спиртного, так будет лучше для всех. Так я сумею сохранить ясную голову". …И все-таки Ольга открыла глаза. Но то, что она увидела, потрясло ее. Потрясло даже больше, чем произошедшее прошлой ночью в пещере. Как бы там ни было, люди, спрятанные во льду, не имели к ней никакого отношения. Она была лишь случайным свидетелем, не более. Теперь это каким-то странным образом касалось ее самой. Ольга лежала, свернувшись клубком, прямо на снегу, недалеко от их коттеджа. Она была лишь в комбинезоне и ботинках, даже куртки на ней не было. Она поднесла к лицу перебинтованную руку, коснулась ею волос, выбившихся из-под вязаной шапочки. Голову плотно стягивал обруч горнолыжных очков. Зачем ей понадобились очки ночью и что она делает здесь? Она заснула в своей кровати, а Марк все еще сидел за компьютером. А потом подбросил дрова в камин. Тогда она испытала к нему странную, необъяснимую ненависть. Приступ испугал ее, но быстро прошел. Еще до того, как… До чего? Похоже, она не помнит, как заснула. Ольга приподнялась и попыталась встать. Не так-то просто… Не так-то просто… Не хватало остаться здесь до утра и замерзнуть насмерть. Спасительный дом был совсем рядом, но добраться до него не было никакой возможности: казалось, ее собственное тело было против нее. Ольге стало по-настоящему страшно. Даже в горах, в полном одиночестве среди скал, ее не сковывал такой ужас. Что она делает здесь и как сюда попала? Только Манана могла знать об этом, только Манана, ее сумасшедшая мать. Перед самой смертью она несколько раз уходила из дома: отец даже был вынужден на какое-то время оставить работу, чтобы следить за ней… Почему все эти давно забытые, задвинутые в дальний угол души подробности ее несчастного детства всплывают теперь, в точной хронологической последовательности? Потому что она — Ольга — в точной хронологической последовательности повторяет все круги ада, пройденные Мананой? Ольга тихонько заскулила и обхватила голову руками. Очки… Почему на ней очки, почему она не помнит, как оказалась здесь? Очки мешали, сдавливали голову раскаленным обручем — и Ольга сорвала их, надеясь, что хоть так избавится от обруча. Но боль в висках не проходила. — Марк! — неслышно позвала она. — Марк! Я здесь… Приди, пожалуйста… Забери меня отсюда… И он как будто почувствовал движение ее почти бесплотного голоса: дверь коттеджа распахнулась, и на пороге, в ореоле теплого домашнего света возникла его фигура. Несколько минут он стоял, вглядываясь в темноту. Потом сбежал вниз со ступенек и быстро пошел по протоптанной в снегу тропинке. В противоположную от Ольги сторону. Сейчас он скроется из виду, и Ольга останется здесь, наедине с темнотой и страхом перед собственным прошлым, настоящим и будущим… — Марк! — Она вложила в свой слабый, кажется, навсегда севший голос все отчаяние, всю муку, которую испытывала. И он услышал ее. Он услышал и обернулся. — Марк! — Нужно дать ему понять, что это не наваждение, не шепот полуночных сосен, не фальшивое пение всех дьяволов-искусителей, вместе взятых. Ей удалось приподняться на колени в смятом ее собственным телом снегу. — Марк! Пожалуйста, Марк… Наконец-то он увидел ее беспомощную жалкую фигурку и бросился к ней. — Кара! — Марк! Милый. — Она зарыдала и обвила его шею руками. — Забери меня отсюда… Забери, иначе я умру… — Что ты здесь делаешь, кара? — Даже не выслушав бессвязные речи Ольги, он сорвал с себя куртку и укутал ею жену. — Я… Я не знаю… Я не помню… Пожалуйста… Стиснув зубы, он подхватил ее на руки и понес в сторону коттеджа. Но даже его сильное, всегда уверенное в себе тело не дало Ольге ощущение безопасности. …Спустя пять минут она уже сидела в кровати и тихо плакала. В пальцах ее была зажата кружка с обжигающе горячим молоком, но она даже не замечала жара, идущего от кружки. — Объясни мне, пожалуйста, что произошло, кара? — в очередной раз спросил Марк, возясь с новым компрессом. Что она могла ему ответить? — Почему ты ушла из дому? Откуда эта жажда ночных приключений? Разве тебе не хватило прошлой ночи? Ты же больна. Доктор сказал, что ты должна полежать хотя бы пару дней. |