Онлайн книга «Хрустальная ловушка»
|
Что она могла ему ответить? Марк принялся снимать с нее вымокшую, обледеневшую одежду, расстегивать заклепки и лямки комбинезона. — Что у тебя с руками, кара? — неожиданно спросил он. — А что? — Ты только посмотри! Ольга послушно опустила голову: несколько обычно ухоженных ногтей были сломаны, повязка, прикрывавшая обожженное ребро ладони, в чем-то вымазана. Марк вытряхнул из комбинезона перчатки — кожа уже оттаяла в тепле, и теперь они были полностью мокрыми. Мокрыми и грязными. Даже шов порвался. — Ты таскала камни, кара? Или разгребала снег? Не стоило этого делать, здесь наверняка существует штатная должность дворника. — Даже обычное чувство юмора изменило Марку, и неудачная шутка прозвучала как оскорбление. — Я не знаю… Я не брала перчатки… Я… — Сухой кашель сдавил ей горло. — Не нужно ничего говорить. Побереги себя. — Марк. — Она со страхом посмотрела на мужа. — Яне помню, как вышла из дому. — Как это — не помнишь? Я лег в час, и ты спокойно спала… — Я не помню. Я помню только, как… — Она почти готова была сказать о той неконтролируемой ярости, которую к нему испытала, но вовремя осеклась. — Ты сидел за компьютером, а потом подбросил дрова в камин… Он недоверчиво посмотрел на нее. — Я боюсь, Марк… Я боюсь себя… Манана… Он сжалился над ней и погладил по голове: — Мы же договорились — никогда к этому не возвращаться. Забыть об этом… — А вдруг… Вдруг у меня началось то же самое? — Бред, — решительно сказал Марк, и Ольга была благодарна ему за это. — Вот что, кара. Давай сейчас не будем об этом. Оставим все на потом, когда ты поправишься. А ты поправишься, потому что я буду рядом с тобой. Хорошо? Она кивнула. Марк забрал у нее кружку с недопитым молоком и все равно не удержался — от мальчишеского и немного ревнивого вопроса: — Где же ты все-таки была, кара? — Я не помню! — Замечание Марка снова вызвало целый поток слез. — Ну, успокойся. Он прилег рядом и крепко обнял ее. * * * Звягинцева разбудил настойчивый стук в дверь. Долгий, нервный и истерически-женский: мужчины никогда не стучат таким образом — подобное визгливое проявление чувств кажется им унизительным. Но именно так стучала в ванную его жена, когда он имел неосторожность засыпать в остывающей воде после крепкой попойки. Несколько минут Звягинцев слушал стук и рассматривал дырку на носке: из нее торчал большой палец. «Надо бы ногти постричь», — меланхолично подумал Пал Палыч и поднес к глазам часы. Часы показывали половину третьего. Стало быть, без пятнадцати три, вот уже много лет его «Командирские» (подарок сына Володи с первой стипендии) исправно отставали на пятнадцать минут. Ни минутой больше, ни минутой меньше. Звягинцев давно смирился с этим и даже стал находить в пятнадцатиминутном отставании скрытый философский смысл: если все события в его жизни происходят с задержкой, то и смерть придет с опозданием на четверть часа. Стук не прекращался. Придется открыть, пока какая-нибудь фря не расцарапала наманикюренными ногтями и без того потрепанную морду его двери. Когда он отпер, то даже присвистнул от удивления: на пороге стояла Наталья Владиленовна Запесоцкая. Вид у нее был взволнованный, и Звягинцев грешным делом подумал, что тело Кирилла Позднякова найдено. Или пропала так горячо любимая ею полусемейная полароидная фотография. — Черт знает что происходит! — воскликнула Запесоцкая. «Тут я, пожалуй, с тобой соглашусь», — подумал Пал Палыч и не удержался от зевка. — Вот вы спите… «И тебе советую, в бога душу мать!» — А у вас под боком такие дела творятся! Вы отвечаете за безопасность или нет? — В данный момент я действительно сплю, — осторожно сказал Звягинцев. — И потому ни за чью безопасность отвечать не могу. Даже за свою собственную. — Вы только посмотрите на это! — взвизгнула Запесоцкая и протянула ему нечто, что еще недавно было ее очками. Подчиняясь напору, Звягинцев послушно взял очки и принялся их рассматривать. Кто-то над ними хорошо потрудился, ничего не скажешь: одно из стекол было выбито, другое пошло трещинами. Кроме того, явно не хватало одной дужки. — Я не оптик, — честно признался Звягинцев, — так что ничем помочь не могу. — И это весь ваш ответ?! — Ну, если вы мне объясните подробнее, что произошло… — Вы позволите войти? — Да, конечно. Он впустил Запесоцкую в комнату. — Включите свет! — потребовала она все таким же склочным, не терпящим возражений голосом. Только этого не хватало! Врываются посреди ночи, да еще требуют, чтобы такой поздний визит был хорошо освещен. Звягинцев с тоской подумал о том, что если сейчас он включит свет, то полностью дискредитирует себя как представитель службы безопасности: пустые пивные банки у кровати, живописная группа водочных бутылок под столом, пальто и шляпа, сброшенные прямо на пол. А если еще учесть ночные тараканьи рейды… — Свет включить не могу, — мелко соврал Пал Палыч. — Лампочка перегорела. — Впрочем, мне все равно, — неожиданно легко согласилась Запесоцкая, — я и так ничего не вижу… Хотя бы сесть предложите. Звягинцев пододвинул ей стул, а сам устроился на кровати. — Ну. Слушаю вас. — У меня разбили очки… Мало того, что у меня астигматизм и что заказать такие очки — довольно хлопотное дело… — У вас сколько? — В смысле? — У меня минус три… Мои не подойдут? — Звягинцев умел быть великодушным. — Правда, они не очень презентабельные, но на первое время бы сошли, я думаю. — Да дело даже не в очках. А в том, что ваши богатые постояльцы позволяют себе черт знает что! Просто ужас какой-то! И вы, как представитель закона, не должны это поощрять… — Да вы расскажите все с самого начала. — Ну хорошо… Сегодня я была в «Ричарде Бахе». «Ничего удивительного, ты каждый день там околачиваешься, сосешь спиртное и жалуешься на свою неудавшуюся жизнь. Кстати, о спиртном…» — Хотите пива, Наталья Владиленовна? Это сразу поднимет тонус и успокоит. Вы, как я посмотрю, изрядно перенервничали… |