Книга Смерть на кончике хвоста, страница 70 – Виктория Платова

— Жаль, что у меня нет машины.

— А если бы у вас была машина?

— Тогда я подбросил бы вас до дома.

— Пустяки, — она улыбнулась. — У меня же есть машина. И я сама могу подбросить вас до дома.

— Не стоит. Я далеко живу.

— У меня есть время. И никаких дел.

— Неужели? Такая… Такая известная личность! Вас же должны на части рвать.

— Я так устала от того, что меня рвут на части… И поэтому беру сегодня выходной.

Черт возьми, как смешно он, должно быть, выглядит! Никакой солидности, никакой тайны, даже следственной.

— Мне нужно позвонить одному из своих парней, — озабоченно сказал Леля: немного американизированной оперативной деловитости или деловитой оперативности не повредит.

— Никаких проблем. Возьмите мой сотовый, — Регина с готовностью расстегнула сумочку и протянула Леле телефон.

— Мне не хотелось бы…

— Злоупотреблять служебным положением? Бросьте, Леонид. Только давайте сядем в машину… Ее еще нужно прогреть.

Леля как привязанный поплелся за манекенщицей и покорно сел в машину. И набрал номер отдела.

Гусалов оказался на месте и снял трубку сразу же.

— Это я. Какие новости, Александр?

Саня на том конце провода обиженно засопел:

— Где шляешься, Петрович?

Леля прикрыл трубку ладонью, чтобы Регина, не дай бог, не услышала такое фривольное обращение подчиненных к вышестоящему начальству.

— Работаю со свидетелем, — туманно сглупил он, и девушка понимающе улыбнулась. — Вот что, Саня, сгоняй по одному адреску… Девушку зовут Дарья Литвинова. На снимке, который мы нашли у Радзивилла, — именно она.

Черт возьми, что он делает? Отдает распоряжения прямо на глазах у постороннего человека, более того — хорошей знакомой девушки, к которой посылает своего сотрудника! Выглядит не очень-то, особенно с точки зрения служебной этики.

— Только будь максимально вежлив, Александр. Никаких наездов. Уточни, знакомы ли они… Ну, не мне тебя учить… Свяжемся позже. Если узнаешь что-нибудь любопытное — звони мне прямо домой.

Прижимая трубку к уху, Леля продиктовал Гусалову адрес и телефон Дарьи Литвиновой.

— А если ее не будет дома?

— Тогда придется ждать, когда она появится. И без твоих обычных фокусов, Александр!

Леля знал, что говорит. Он проработал с Гусаловым не один год и знал бесшабашные методы его работы. Ордеров для Сани не существовало. Даже перед тем, как прийти в то или иное место с понятыми, он навещал его сам. И не всегда легально проникал в плохо охраняемое жилище. Остановить Гусалова могли только железные двери и собаки породы буль-мастиф. Со всеми остальными дверями он справлялся играючи.

— Конечно, решим, Петрович. О чем речь! Отключаюсь.

В телефоне раздались короткие гудки. Леля потер покрывшийся испариной лоб и отдал мобильник хозяйке. По-хорошему, нужно немедленно уехать в управление и перехватить Саню, пока он не влез в чужое жилище и не совершил противоправных действий. Если хозяйки, не дай бог, нет дома. Но идея ехать в управление и тем самым похоронить надежду еще раз встретиться с Региной Бадер показалась Леле кощунственной. Горите вы синим пламенем — и идейная шлюха Дарья Литвинова, и Александр Гусалов с его маргинальными замашками вора-домушника.

— Что-нибудь произошло? — участливо спросила Регина.

— Да нет, все в порядке, — Леля потер лицо ладонью. — Спасибо за помощь, Регина.

— Куда мы едем?

Леля повернулся к девушке. В голове его еще плавали клочья разговора с Гусаловым, но туман постепенно рассеивался, и сквозь него уже ясно проглядывало лицо Бадер. Самое прекрасное лицо, которое он только видел в жизни.

— А куда мы едем?

— Мы же договорились. Я везу вас домой.

— Тогда поехали… Ветераненштрассе…

— ??

— Проспект Ветеранов.

— Отлично, — сказала она и тронула машину с места.

…За окнами «Фольксвагена» мелькал ночной Питер, но с таким же успехом это мог быть и ночной Амстердам, ночной Лондон или ночной Торжок. Города, как и люди, не имели никакого отношения к Регине Бадер — она всегда будет чужестранкой. Пленницей глянцевых обложек, целлулоидной пленки и объектива камеры. Она никогда и никому не будет принадлежать. Леля грустно думал об этом, глядя на полосы света, которые заигрывали со шрамом на щеке Регины. Он даже не заметил, как они выбрались на проспект Ветеранов.

— Командуйте, господин следователь, — сказала Регина.

— Прямо по трассе. Я покажу.

— А где у вас здесь самый фешенебельный лабаз?

Самым «фешенебельным лабазом» был универсам «Таллинский», в котором Леля отоваривался с периодичностью два раза в неделю. Сыр, колбаса, зразы и мороженые куриные котлеты — немудреный рацион закоренелого холостяка.

Почему она спросила о магазине?

— Не пугайтесь, Леонид. — Похоже, Бадер просто читала его мысли. — Просто в вашем милом кафе я так и не выпила коньяка. А мне очень хотелось…

— Вы собираетесь затариться спиртным?

— Ну, это громко сказано. Так, сто грамм, не больше. Я просто хочу выпить с вами. Вы мне симпатичны. Вы ведь не будете возражать?

Как он мог возражать? Но все дальнейшее… Все дальнейшее выглядело непонятно и пугающе. Если она собирается выпить, то как потом сядет за руль? Или она вообще решила этого не делать? Но если она не собирается садиться за руль, тогда… Продвигаться дальше в своих умозаключениях было опасно, и Леля счел за лучшее ни о чем не думать.

— Профессия накладывает отпечаток, не правда ли?

— Вы о чем?

— Ни о чем. Я просто знаю, что вы подумали.

— И что же я подумал? — Леле вдруг стало весело.

— Вы подумали: если она собирается выпить, то как потом сядет за руль? Или она вообще решила этого не делать? Но если она не собирается садиться за руль, тогда…

— Тогда… — Леля с трудом открывал высохший от напряжения рот.

— Тогда она просто возьмет такси, — рассмеялась Бадер. — А утром заедет за своим «Фольксвагеном»…

— Да… Примерно так я и подумал.

— Какой коньяк вы предпочитаете?

— Вообще-то я предпочитаю водку… Но только по праздникам. Я не пью.

— Я тоже.

— Но сегодня выпил бы…

— Я тоже.

Она загнала машину на широкую площадку перед универсамом и заглушила двигатель.