Онлайн книга «Смерть на кончике хвоста»
|
Она покорно открыла несколько последних писем Грима. «Ответь, черт возьми, иначе я буду думать, что тебя уже нет в живых!» «Почему молчишь? Что с Барсом?» «Кто вы?» «Хорошо. Сегодня вечером в 19.13. Проспект Металлистов, 113, квартира 3. Дверь будет открыта. Конец связи». — Что скажете? — спросила она у Воронова, когда чтение писем было закончено. — Откуда этот вопрос — «кто вы»? Он что, сразу же начал активно вами интересоваться? Или вы сразу выложили ему то, чего не сказали мне? В голосе Воронова вдруг послышались ревнивые нотки. — Нет… Когда он прислал первые два письма, я решила ответить. И послала письмо. Очень обтекаемое. Назначила ему встречу у сфинксов напротив академии. В никого не ущемляющее время — 19.13. — 19.13. Соригинальничали? — Воронов просчитывал ее моментально. — Мне показалось… 19, 13 — вполне в стиле этой квартиры. — И что дальше? — Дальше? Он прислал сообщение «Кто вы?». Воронов издали недоверчиво взглянул на монитор. — Ну, не знаю…. Скорее всего он просто не мог приехать. — Он мог перенести свидание на более позднее время. — Это не то. Он не мог приехать в принципе. Об этом знала хозяйка квартиры, но не знали вы. Потому-то он и решил, что в почту залез чужой. — Что значит — не мог приехать в принципе? — Ну, разные бывают обстоятельства… Ноги переломал, когда падал с третьего этажа вместе с фрагментом водосточной трубы. Или с детства прикован к коляске. Мало ли какие варианты существуют. Но он все-таки согласился встретиться. Что вы ему написали? — Написала, что необходимо срочно увидеться и что это касается Дарьи. Ее исчезновения. — И он согласился. Да, он согласился. И написал, что дверь будет открыта. Скорее всего ему трудно передвигаться… Он согласился на встречу, а вы не поехали. — Я совсем забыла об этом. — Плохо. Что еще есть в этой машине? — Воронов осторожно постучал по компьютеру. — Я не знаю. Я открывала только почту. — Ловко вы меня обставили. Мне бы с самого начала сообразить, что не может такая, извините, усредненная женщина так складно вести сюжет да еще и находиться на шаг впереди меня. — Нет. Это вы находились на шаг впереди меня. — В любое другое время Наталья возмутилась бы такому откровенному нигилизму, запустила бы в голову шовиниста Воронова его любимым пресс-папье, но сейчас выбора у нее не было. Покорность, глуповатое любопытство и мелкая лесть — вот ее единственное табельное оружие… Но применять табельное оружие не понадобилось — Воронов пропустил ее замечание мимо ушей. — Это все, что вы обнаружили? — Еще вещи… Разные. Ее. Хозяйки. — Ну это понятно, — Воронов презрительно ощерился. — Демонстрировали дорогие шмотки дружкам и подружкам. Выдавали за свои. Усредненная женщина. Я был прав. Конечно, конечно, все, что вы скажете, Владимир Владимирович. Но сейчас вы должны мне помочь. Новая и совершенно неожиданная мысль пришла Наталье в голову. Воронов — вот кто может ей помочь: Кто может подтвердить… — Значит, вы говорите, что за домом наблюдают? — Да. Сначала он поднялся в квартиру. Назвал имя хозяйки. Пытался показать мне удостоверение. Его машина до сих пор напротив подъезда. Вы же видели… — А это кто? — Воронов неожиданно заинтересовался фотографиями возле компьютера. Три грации на одном снимке (Дарья и две девушки) и три грации на другом (Дарья, Тума и Денис). — Не знаю. Видимо, подруги. А на другом снимке — ее молодой человек. — С которым вы виделись? — Да. — В жизни он выглядит не так самодовольно-глупо? — Не так. — Жаль, — Воронов выпотрошил рамки и перевернул фотографии. — Так. "Ксюха, Бадер-Бадер, я. «Калипсо». А вот и второй: «Вечер в „Автопилоте“. Декабрь». Что такое «Калипсо»? — Не знаю. Может быть, какой-нибудь ресторан? — Да нет, не ресторан, судя по интерьеру… — Еще раз внимательно осмотрев фотографии, Воронов снова сунул их в рамки. И аккуратно протер все поверхности рукавом рубашки. — Вы, я смотрю, тоже не горите желанием оставлять здесь свои отпечатки, — не удержалась Наталья. Воронов ничего не ответил. Он еще раз внимательно осмотрел комнату и втянул ноздрями воздух. — Где вы нашли чемодан? — Под кроватью. — А все эти бумажки — документы, доллары, билеты? — В рюкзаке. — Положите все на свои места. — Но, может быть… — Думаю, ничего интересного здесь больше нет, — вынес свой вердикт Воронов и двинулся к выходу. — А я? — растерянно спросила Наталья. — Как же я? Она с трудом подавила желание уцепиться за худой локоть Воронова, как за соломинку. Еще несколько секунд назад она чувствовала себя в относительной безопасности, она поделила весь груз своей ответственности с другим человеком. Человеком, который проявил к этой истории явную заинтересованность. Но эта заинтересованность оказалась сиюминутной. Очевидно, Воронов не нашел в этих вещах ничего, что хоть как-то могло двинуть сюжет. Или его история должна развиваться совсем по другим правилам. И придуманные им улики будут куда более весомыми, а их расположение в пространстве — более прихотливым. — Вы же собирались сдаться на милость победителя, — равнодушно заметил Воронов. — Выйти с белым флагом и капитулировать. — Нет… Они подумают, что я причастна… — И что вы предлагаете? — Владимир Владимирович! Я понимаю, что это звучит глупо… Но, может быть, вы позволите мне переночевать у вас? — У меня? — Ну да… Хотя бы на коврике в прихожей… Ну, не вечно же он будет торчать у подъезда. Я переночую и завтра же уеду… И вы никогда меня не увидите. И никто меня не увидит… Я обещаю объезжать Васильевский десятой дорогой… — Уж сделайте одолжение. — Ночь, Владимир Владимирович… Всего лишь несколько часов. Я не хочу больше оставаться в этой квартире. — Из-за одной жалкой машины у подъезда? — А вдруг она не одна? На лице Воронова отразилась борьба чувств: презрительный рот и сдвинутые брови были против столь эксцентричного предложения эксцентричной женщины. А вот скулы и безвольный колеблющийся подбородок явно сочувствовали. И Наталья решилась на запрещенный прием. |