Онлайн книга «Ритуал последней брачной ночи»
|
С Аурэлом все было естественно, как в библейских виноградниках. Я, конечно, никогда не подвязывала там лозу, но все же, все же… — Хочешь есть? — спросил он, и я снова рассмеялась: — Как зверь. — Ну, как зверь не получится. У меня только виноград и яблоки. — А черешня? — Черешня уже отошла. Вчера доел последнюю. Ты ведь так и не появилась. Что было делать? Интересно, почему я вчера не появилась в «КАСА МАРЭ»? Какие у меня были неотложные дела? Какие задачи решала?.. Не отрывая взгляда от темного, изрытого светлыми южными морщинами лица Аурэла, я пыталась вспомнить вчерашний вечер. И не могла. — А я могу попробовать любое вино, Аурэл? — Любое. Скажи какое, и я разбужу его для тебя. — Но сначала виноград и яблоки. — Виноград и яблоки. Хорошо. Аурэл зашел за стойку, нагнулся и выставил передо мной поднос с яблоками и гроздьями винограда. Шардонне здесь и не пахло. Хорошо, что я поехала не к Монтесуме, а к Аурэлу… — Тебе почистить? — Почистить. Еще в наш первый вечер я помнила, как легко и проворно Аурэл чистит яблоки. И как сексуально. Вот и сейчас он подбросил в руке самое большое яблоко и вытащил ножик из-за голенища. Как самый настоящий цыган-конокрад… И ножик был тот же самый. Фигурный… — Так ты поедешь со мной? Я научу тебя разбираться в винах. И в коньяках. Я покажу тебе, как рождается вино. Даже ребенок появляется на свет с меньшими муками… Эй… Ты слышишь меня? Но я уже не слышала его. Я смотрела на нож. Где-то я уже видела его. Я определенно его видела. Узкий серповидный клинок, узкая рукоять с маленьким колокольчиком. И трезубец в навершье. Да, я определенно его видела. Вот только где?.. Куррат! Сэр Генри Уолинг. «ARM AND RITUAL»! Сегодня утром, изгнанная Рейно из комнаты, я листала эту книгу. И видела этот нож. И описание этого ножа. Нет, он не сопутствовал убийце-ваджре, их разделял добрый десяток страниц. Но это тоже было ритуальное храмовое оружие. И вот теперь молдавский виноторговец запросто срезает им кожицу с яблока. — Ты меня не слушаешь, — сказал он без обиды в голосе. Он был слишком мудр, чтобы обижаться. Он был слишком мудр и для всего остального. По всему моему телу пробежала дрожь. — Забавная вещица… Нож, я имею ввиду. Аурэл сверкнул золотым зубом и, ловко перебирая пальцами, ухватил нож за лезвие. — Нравится? — Очень, — сглотнула слюну я. — Держи. И нож попытался скользнуть в мою руку. Ошибки быть не могло. Колокольчик на рукояти, по — темневший трезубец. И лезвие. Изогнутое и удивленно приподнятое, как бровь. Оно выглядело жаждущим крови, и сердце мое оборвалось. — Нет… Ненавижу ножи. — Напрасно. Ножи — самые интересные вещи в мире. После вина, разумеется. — Разумеется, — блеклым эхом откликнулась я. — Знаешь, сколько лет этому ножу? — Догадываюсь… — Правда? — Кончики его усов удивленно приподнялись. — Думаю даже, что не сколько лет, а сколько веков. — О, господи, ну кто тянул меня за язык? — Верно. Ему пять веков, а я режу им яблоки. Для девочки, попавшей под дождь. У меня много таких ножей. И почти каждому я нашел самое необычное применение, — и Аурэл Чорбу зловеще улыбнулся. Это верно. Клинок в груди виолончелиста — куда уж необычнее! Вино и ножи. Ножи и вино. Но для вина Аурэл Чорбу был богом. А для ножей — ребенком. Это видно невооруженным глазом. Что может сделать с ножом ребенок? Да все, что угодно!.. И никогда не будет ни о чем жалеть. Дети никогда ни о чем не жалеют… Кажется, я на секунду потеряла сознание. А когда очнулась, Аурэл Чорбу обнимал меня! Он сомкнул руки на моем позвоночнике, и я могла поклясться, что ощущаю их влагу сквозь плед. Красную влагу. Руки Аурэла были по локоть в крови. Теперь он больше не казался мне богом. В смуглости его кожи теперь было нечто порочное. Как будто он убивал свои жертвы, и кровь фонтаном брызгала на лицо. И он застирывал это лицо, как застирывают сомнительные с криминальной точки зрения пятна на одежде… Черт возьми! Я пила вино из рук убийцы. Из рук, которые вершили лишь одним им понятный суд. Мне снова стало дурно. Но что я могу сделать сейчас — голая, завернутая в плед убийцы? Голая, завернутая в руки убийцы… — Что с тобой? — спросил Чорбу. — Нет, ничего… Единственный выход — держать себя в руках. В своих собственных — не молдаванина. — Вы не принесете мне вина, Аурэл? — Конечно. Ты можешь выбрать любое. — Вон то, — я судорожно дернула подбородком. — В том углу… Пусть сходит в самый дальний угол. Тогда, может быть, у меня появится время… — Там ведь сухие вина? — Десертные. — Все равно. Я хочу десертного вина. — Как скажешь… Он отошел от меня, и почти тотчас же раздался телефонный писк. Я видела, как Аурэл сунул руку в карман, достал мобильник, послушал и пожал плечами. Звонили не ему! Звонили мне! И это могла быть только Монтесума! Я скатилась со стойки и подползла к своим разложенным на полу мокрым джинсам. Так и есть: писк шел именно оттуда. Я вытащила телефон из кармана, нажала кнопку и задышала в мембрану. — Это я! — раздался далекий и такой родной голос Монти. — Ты сидишь? — Да… — Впрочем, я уже не сидела. Я лежала. — Я вытрясла все из этой безмозглой дуры. Дочери коммерческого директора. Она все мне рассказала. В тот день она действительно ехала в лифте с мужиком. Никакой он не иностранец. Вернее, теперь он уже иностранец. Смуглый тип с усами. С усами, ты слышишь?! И с золотым зубом! Вся «КАСА МАРЭ» завертелась у меня перед глазами. Мне неоткуда ждать поддержки. Каждая бутылка вина, каждая засургученная пробка будут на его стороне. На стороне убийцы Аурэла Чорбу. — Ты говорила о молдаванине, помнишь? Думаю, это он… — Я тоже так думаю, — машинально ответила я, не отрываясь от затылка Аурэла Чорбу, склонившегося над вином. — Да? — похоже, Монтесума обиделась. — Ты не можешь так думать. Это я… — Монти, — жарко зашептала я, сбивая губы о равнодушную мембрану. — Гиена поблизости? |