Книга Ритуал последней брачной ночи, страница 23 – Виктория Платова

— Исключено! — Сергуня радостно хохотнул. — Во-первых, территория гостиницы охраняется. Во-вторых, по ее периметру установлены видеокамеры. Там и муха не проскочит. Еще раз вам говорю: в ту ночь в гостинице посторонних не было. Кроме вас.

— Значит, нужно искать убийцу среди персонала. Или среди постояльцев.

Репортер с сожалением посмотрел на меня и постучал пальцем по лбу.

— Персонал прошел тщательный отбор. Постояльцы — уважаемые люди. Некоторые — с довольно известными именами. А вы кто?

Действительно, кто я такая?

Я молчала, и Сергуня решил добить меня окончательно.

— Я сам видел вас в ресторане. Вы пасли Олева Киви, это же как два пальца об асфальт. В тот вечер у вас была другая прическа и другой цвет глаз. Я прав?

Я молчала.

— Кстати, в ванной номера были найдены цветные контактные линзы.

— Ас чего ты взял, что они мои?

— А чьи? Зачем Олеву Киви менять цвет глаз?! Убийственный аргумент.

— Если вы не виноваты, то зачем изменили внешность? — Сергуня осторожно приблизился и положил руку мне на плечо. — А сколько раз вы ее вообще меняли?

И я не выдержала. Из глаз полезли предательские слезы; сейчас размажется тушь и поплывут тени. Инстинктивно проведя пальцем под глазами, я вспомнила, что макияжа-то на мне и нет. Со вчерашнего дня. Впервые за много лет я не привела физиономию в боевую готовность.

— Ну, успокойтесь, — в голосе репортера послышались покровительственные нотки. — Успокойтесь и расскажите мне, что произошло на самом деле. Почему вы убили его?

Как невинная жертва обстоятельств я интересую маньяка-журналюгу меньше всего. Он и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь запутавшейся в смертях идиотке. А вот как убийца… Да еще убийца популярного человека! С кровавой тайной, с неясными мотивами — о, какой сюжет можно на этом построить! Какую книгу написать! Интересно, он никогда не думал о книге?..

Для убийцы, которая сама явилась к нему, этот извращенец наизнанку вывернется. Он все для меня сделает, чтобы получить эксклюзивный материал и раздуть сенсацию, о которой забудут через день, как забывают об использованных презервативах.

Да, он все для меня сделает. Именно так.

Я выключила бесполезно крутящийся диктофон и хмуро бросила:

— Это долгая история.

— Ничего, у меня есть время. У меня вагон времени.

— Ты поможешь мне?

— Конечно!

Синенко раздулся от гордости, полез в навесной шкафчик И вытащил оттуда пузатую бутылку в плетенке.

— Это еще что? — удивленно спросила я.

— Кьянти. Все женщины-убийцы, тем более такие Крутые, предпочитают качественные вина… Я прав? Похоже, он еще больший кретин, чем мне показалось на первый взгляд.

— А водка у тебя есть?

Это шло вразрез с досужими представлениями писаки о «женщинах-убийцах», он недовольно поморщился, но водку все-таки достал.

— Здесь будем пить? — спросила я.

— Можно в комнате…

Комната Сергуни, так же как и кухня, являлась продолжением безалаберного хозяина: сермяжная простота обстановки, минимум вещей и почти непролазная грязь. Должно быть, он не убирался с тех пор, как въехал сюда.

Скудный гардероб Синенко был выставлен на всеобщее обозрение и висел на гвоздях вдоль стен — вперемешку с полевым биноклем, подтяжками, вымпелом города Турку и детскими двухполозными коньками. А на разобранном диване, в окаменевшем от грязи и времени белье, уже валялся чертов кот.

— Идисюда, брысь отседова! — прикрикнул Сергуня, согнал кота и сделал приглашающий жест рукой. — Располагайтесь.

— Клопы есть? — Я с опаской посмотрела на мебельный реликт.

— Теперь нет. Вывел. Так что все в порядке.

Сергуня придвинул к дивану маленькие необструганные козлы, судя по всему, служащие обеденным столом, и поставил на них бутылку водки.

— А закуска?

— Сейчас…

Я нисколько не удивлюсь, если он принесет кошачий корм на закусь, с него станется.

Пока Сергуня возился на кухне, я продолжила осмотр его логова. Из мебели, кроме дивана и козел, не было ничего, даже затрапезного стула. Зато большую часть комнаты занимало несколько длинных и высоких — до потолка — стеллажей. На стеллажах, нежно прижавшись друг к другу, стояли папки: толстые и тонкие, с ярлычками и без. Все папки были рассортированы по алфавиту и снабжены картонными табличками. Некоторые из них мне даже удалось прочитать: «ТАМБОВЦЫ», «КАЗАНЦЫ», «ЧИКАТИЛО», «СЛАНЦЕВСКИЙ ПОТРОШИТЕЛЬ», «УЛИКИ ПО АВТОСЛЕСАРЮ»…

Интересно, какие сны снятся Сергуне в этой комнате — при таком-то замечательном соседстве?.. А в скором времени должна появиться и моя папочка, если еще не появилась. Вот только как она будет называться? «ВИОЛОНЧЕЛИСТКА»? «ШЛЮХА-ПЕРЕВЕРТЫШ»?..

Сергуня, появившийся с тарелкой поджарой балтийской кильки в руках, отвлек меня от тягостных размышлений. Он поставил кильку на козлы, разлил водку по стопкам и уставился на меня: очевидно, в ожидании тоста.

— Давай, — просто сказала я. — Накатим. За знакомство.

— Ваше здоровье!

Здоровье мне понадобится, чтобы мотать срок, понятно.

— Давай на «ты».

— Давай, — легко согласился он и опрокинул стопку. Я последовала его примеру. А водка оказалась паленой, настоящий денатурат.

— Значит, меня подозревают.

— Не то слово, — Сергуня обезоруживающе улыбнулся.

— А фотография… — Я вспомнила свое смазанное изображение под рубрикой «Звездный фарш».

— Пришлось передать ее следствию, извини. В обмен на, так сказать… На пропуск в круг приближенных. Но и без этого они составили фоторобот. Довольно удачный.

— Я видела.

— Еще по маленькой? — он участливо коснулся моего плеча.

— Можно. А кто занимается следствием? Толковые ребята?

Синенко изогнулся, выдернул из-под меня свои джинсы, а из джинсов — потрепанный блокнот.

— Старший следователь Юрий Кирьяков. Вроде мужик неглупый.

Юрий Кирьяков. Юри. Муж Кайе, влюбленный павиан. С точкой зрения павиана на существо дела я была уже знакома.

— Но скорее всего дело передадут в вышестоящие инстанции. Подключат ФСБ…

Денатурат, стоявший у меня в глотке, сделал попытку вырваться наружу. Я закашлялась.

— ФСБ? Это еще зачем?

— Ну, ты даешь, мать! — Сергуня добродушно похлопал меня по спине. — Ты кого замочила? Сторожа дядю Васю с лодочной станции? Олев Киви — это величина. Это международный скандал. Прогрессивная общественность требует твой скальп, учти. Задета честь мундира. Сама должна понимать.