Онлайн книга «Дезертир флота»
|
Хозяин плюхнулся на стул и слабым голосом поинтересовался: – Парень, ты действительно читал «Собор Парижской Богоматери»? Квазимодо покачал головой: – Увы. Слышал только в пересказе. Но суть сей баллады знаю. И нахожу данное мне имя лестным и даже кое в чем не лишенным смысла. – Удивительно. – Док Дуллитл снова взялся за коньяк. – Нам нужно выпить. Вот так сидишь, ни о чем не думаешь, и вдруг является молодой человек, с которым можно обсудить великое творение Виктора Гюго… Нажрались они основательно. Давно уползли спать фуа с Хенком и вторым охранником. Стойко державшаяся Теа тоже не выдержала и уснула за столом. Квазимодо под одобрительным взглядом дока перенес девушку на обитый телячьей кожей диван и накрыл пестрым одеялом. Снова гость и хозяин беседовали, глотая маленькими порциями коньяк. Ноги ослабели, но мозг оставался ясен как никогда. Квазимодо помнил, как рассказывал о великом походе Объединенного Флота и об удивительной личности командора Найти. В ответ хозяин поведал увлекательнейшие истории о походе на Хайбер и кровопролитном штурме крепости Тал. [55] Все это было так интересно и приятно, что Квазимодо едва не пустил слезу, вспоминая о походных вечерах и рассказах у костра в компании соратников леди Катрин. Ужасно хотелось поделиться воспоминаниями о зеленоглазой командирше. Квазимодо едва удержался – все-таки чужие секреты остаются чужими секретами, а поговорить и так есть о чем. Док Дуллитл никогда не видел орков, и одноглазый вор с удовольствием поведал о горном племени. Взамен хозяин рассказал о жутких пуль-метах и не менее жутких 20-фунтовых горных гаубицах. Потом говорили об аванках – с ящерами встречались оба собутыльника. Квазимодо в деталях поведал о речном бое, во время которого отчаянный Ныр чуть не простился со своей ногою. Док Дуллитл рассказывал о том, как строил свой первый дом у реки, о кознях одного из королевских советников, об уходе еще дальше в глушь и новой постройке дома, о набеге неведомого и злобного племени во время долгого сезона дождей. И о чудесных лекарственных средствах, открытых в этих пустынных местах. Вечер был бесконечен. Дивный ароматный напиток тоже никак не кончался. В какой-то момент Квазимодо понял, что не может вымолвить ни слова. Должно быть, с хозяином случилось нечто подобное, потому что док опустился пушистой щекой на стол, повозился, устраиваясь поуютнее, и засопел. У Квазимодо хватило сил подняться на ноги, донести свою стеклянную голову до двери и с кем-то поговорить. Две заспанные, растрепанные бабы привычно ухватили хозяина под руки, оторвали от стола и ловко утащили наверх. Квазимодо целеустремленно добрел до дивана, повалился, обхватил вместе с одеялом спящую рыжую и провалился в непроницаемую темноту. В голове дробно постукивали копыта. Много копыт. Квазимодо, стараясь держать голову ровно, спустился к берегу. Рыжая лежала в тени и выглядела в два раза тощее, чем обычно. Глаз она все-таки приоткрыла и с отвращением посмотрела на соратника по попойке. – Только не говори, что нас отравили, – предупредил Квазимодо, осторожно опуская себя на глиняный бугорок. – Сама виновата, – проскрежетала лиска. – Ну, это была полезная пьянка, – не без труда выговорил вор. – Окунись в воду, и пойдем – нужно хорошенько поесть и чуть-чуть выпить. – Да пошел ты. – Лиска содрогнулась. – Теа. – Вор попробовал облизнуть пересохшие губы. – Я несколько раз напивался, и каждый раз это оказывалось выгодным предприятием. – Да не хочу я выгоды такими мучениями, – простонала рыжая девушка. – Погорячились, – согласился Квазимодо. – Ну да ладно – напрягись, пойдем, поправим здоровье. – Я не могу. – Можешь, конечно. Что ты, как Лягушка. Он там на сене валяется и на солнце выходить категорически отказывается. Ну, ему там не скучно. Там и Хенк, лежат, рассказывают друг другу, как им хреново. – Нельзя так напиваться. – Понятное дело – нельзя. Мы больше не будем. Но горевать нечего – доку скучно живется. Ничего страшного, что мы его слегка развлекли. – У тебя всему оправдание найдется. А я сейчас околею. Пьяница твой док. И ты таким станешь. – Вряд ли. Теа, а у вас там, в холмах, пьяниц не было? – Дурак. Шутишь, что ли? Мы трудно жили. И бедно. Не до баловства было. – Мне кажется, пьянство – это слабость. Вроде болезни. Док скучает вот и пьет. – От безделья он пьет. Работать нужно. – Он работает. Лечит, когда приходят. Средства какие-то диковинные составляет. Знаешь, сколько ему лет? В три раза больше, чем тебе. – Не могу сейчас посчитать, но люди столько не живут, – простонала рыжая. – Врет этот барбос щекастый. – С чего бы ему врать после такого количества конь-яка? Рассказывал об эликсире. Говорит, этот эликсир жизнь продлевает. Бывает так или нет? Или у Дуллитла в голове от конь-яка сдвинулось? – Ква, не упоминай конь-як – меня тошнит, – взмолилась девушка. – Тебе нужно хоть немного поесть. Наберись мужества, и пошли. – Свиньи вы. – Теа со стоном поднялась на колени и поползла к воде. – Ты куда? – обеспокоился вор. – Голову вымою. Чтоб ты сдох… От прохладной воды девушке полегчало. Она уже могла нормально идти. Мокрые зачесанные назад волосы делали лицо еще курносее и юнее. Квазимодо думал о том, что рыжая очень медленно взрослеет, и вопрос рыжей застал вора врасплох: – Полумордый, что ты со мной ночью делал? – Что значит «делал»? – Долбонос! Ты маленький, что ли?! – зарычала Теа. – Ты в своем уме, рыжая? – даже засмеялся вор. – Я хоть и урод, но ни одну бабу никогда не насиловал. Тем более тебя. Это конь-як. И что тебе в голову такая глупость пришла? – А что я должна была подумать, когда проснулась, а у меня одеяло на голове, и ты рядом сопишь? И что значит – «тем более тебя»? – Дурь у тебя на голове, а не одеяло. Мы сколько раз вместе спали, и ты ни разу за свою честь не беспокоилась. – Нет, ты объясни, почему залезть именно на меня ты никак не можешь? – уперлась рыжая. – Да что ты пристала? Вон смотри, хозяин уже выполз. Док Дуллитл стоял на веранде, придерживаясь за столб: – Что, тяжеловато вам, ребята? Пойдемте, у меня специальное средство приготовлено. За столом собрались в прежнем составе. Даже Ныр до стула дотащился. К счастью, ставить к завтраку коньяк служанки не вздумали. Кисловатый отвар и легкое пиво принесли облегчение. Квазимодо с удовольствием ел мелко порезанные и залитые сметаной овощи. Смесь называлась незамысловато – «салат», и потреблять ее даже с неполным составом зубов оказалось вполне возможно. |