Онлайн книга «Затаенная страсть»
Эдуард небрежно откинулся на спинку стула, зажав в зубах огромную сигару. Вопль Сары, увидевшей, что боги неблагосклонны к ней и выигрыш пал на черное, пронесся по комнате. Эдуард смешливо фыркнул, тем более что проиграл не свои деньги. – Умираю! – драматически воскликнула Сара, хватаясь за грудь. – Спрыгну со скалы и покончу со всем разом! – Вздор, дорогая Сара. Мы ужинаем в «Кафе де Пари», – добродушно напомнил Эдуард. Сара застонала и потребовала принести розового шампанского, чтобы подкрепить силы. Шарлотта тем временем вынула из усыпанной драгоценными камнями театральной сумочки листок бумаги, карандаш и последовала наставлениям Шандора, после чего выиграла дважды. – Святая Мария! – благоговейно прошептала Сара. – Дитя играет, как профессионал! Шарлотта хихикнула, когда лопаточка крупье подвинула к ней новую горку золота. Но в самый разгар игры, когда остальным казалось, что ее удача бесконечна, спокойно отказалась делать ставки. – Но вы не можете сейчас остановиться! – возмущенно взвизгнула Сара. Зеленые глаза Шарлотты улыбались. – Я хочу оставить себе выигрыш, Сара. Не отдавать его обратно месье Блану. Эдуард басовито рассмеялся. Сара откинулась назад и закрыла глаза, изображая обморок при виде такого равнодушия к игре. – Поздравляю, мисс Грейнджер, – сказал принц, когда шампанское разлили по бокалам. – Надеюсь, ваше умение играть в баккара не превысит вашу удачу в рулетке. – Я никогда не играла в баккара, ваше королевское высочество, – пробормотала Шарлотта. – Какое облегчение! Он повернулся к придворному, стоявшему на почтительном расстоянии: – Кронпринц уже покинул приватный салон? – Сейчас узнаю точно, ваше королевское высочество. Сара, немного придя в себя, потребовала, чтобы Шарлотта открыла тайну своей системы. Но когда та показала карточку с цифрами, заскучала, объявила, что цифры ее утомляют, и принялась ставить на час своего рождения. Шарлотта оглядела зал, встречая приветливые улыбки и кивки: и светские дамы, и кокотки старались поймать ее взгляд и завоевать дружбу. Она заметила, что великий князь Луизы сегодня в одиночестве. Где же его недавняя спутница? В зале ее не было. Расстроенный князь зажег сигару тысячной банкнотой и, понурившись, выбрался на террасу. Стареющая дама, отпрыск австрийского королевского дома, подняла лорнет и принялась бесцеремонно рассматривать Шарлотту. Девушка улыбнулась. Впервые за много лет морщинистые губы сложились в некое подобие ответной улыбки. Какой-то военный, чья грудь была увешана орденами за воинскую доблесть, встал спиной к столу, не в силах вынести секунды ожидания, пока вертится колесо. Очевидно, боялся проигрыша. Графиня Бексхолл играла в «красное и черное», то и дело поднимая глаза и рассматривая публику. Ее муж, не обращая внимания на рассеянность жены, любезно приветствовал знакомых. – Поставь бокал, – тихо приказал Шандор. Шарлотта растерянно уставилась на него. – Я хочу вывести тебя на террасу и целовать, пока ты не потеряешь разум. Весь вечер мечтал об этом. Кровь бросилась ей в лицо. – Нельзя! – запротестовала она, чувствуя, как слабеют ноги. – Мы гости принца. – Принц, – прошептал Шандор, лаская ее затылок, – все поймет. – Но что скажут люди? – неубедительно запротестовала она. – Представляю, что они скажут, если я возьму тебя прямо на этом столе, – пригрозил Шандор. – Не посмеешь! – Посмею, – заверил он и в доказательство приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. Шарлотта задохнулась. Даже спутники известных куртизанок не вели себя так смело. К полному ее смущению, принц одобрительно кивнул и потребовал, что бы они сыграли с ним в баккара, утверждая, что Шарлотте, как новичку, непременно должно повезти. – Теперь мы не можем уйти на террасу, – лукаво прошептала она Шандору. – В таком случае… Он нагнулся к ней и остановился, успев увидеть ее потрясенный взгляд, направленный куда-то поверх его плеча. Оказалось, что в зал только что вошла очередная пара. Луиза буквально утопала в драгоценностях. Бриллиантовая брошь скрепляла эгретку из страусовых перьев в ее волосах, бриллиантовое колье-воротник обвивало горло и каскадом сверкающих капель ниспадало на полуобнаженную грудь. Сапфировые браслеты стягивали предплечья, жемчужные – запястья. Топазовый шелк вечернего туалета чувственно льнул к телу, спускаясь легкими складками гораздо выше щиколоток и образуя сзади полушлейф. В обществе не полагалось так сильно обнажать ноги, это считалось верхом неприличия, но Луизе, похоже, было все равно. Но интереснее всего было то обстоятельство, что Луиза с видом собственницы опиралась на руку Жюстена. Сара тоже не сводила глаз с куртизанки и ее спутника. – Я думала, что де Вальми – гусарский офицер, а не обладатель драгоценностей русской короны, – пораженно прошептала она. Теперь, когда де Вальми больше не считался его соперником в борьбе за благосклонность Шарлотты, Шандор оставался невозмутимым. – О нет, вряд ли драгоценности дамы – его подарки. Должно быть, все это досталось ей от великого князя и его предшественников. Луиза сразу же направилась к столу, где рядом с принцем Уэльским сидела Шарлотта. – Шарлотта, дорогая! Вы поистине неотразимы! Шарлотта глубоко вздохнула. Как ей представить принцу одну из самых известных парижских кокоток? Но волнения ее были напрасны. Эдуард был в своей стихии. И хотя прекрасно знал репутацию Луизы, сейчас ему было совершенно все равно. – Я давно мечтала о счастье познакомиться с вашим королевским высочеством, – промурлыкала Луиза, очаровательно приседая и выставляя пышную грудь напоказ. – Рад, очень рад. Для меня это огромное наслаждение, – ответил Эдуард, преисполнившись решимости получить это наслаждение полной мерой еще до отъезда из Монте-Карло. Жюстен тем временем не отрывал глаз от Шарлотты. Она чувствовала это и опустила глаза. Они не виделись со дня похорон княгини. Тогда он был добр к ней, но Шарлотта не могла не вспоминать об унизительной поездке, когда пришлось сбежать от него. О том, как сильно прищемила его руку дверцей экипажа. – Ваша рука сильно болела? – участливо спросила она. – Да, но я это заслужил. – Простите. Я… – Это мне нужно извиняться перед вами, Шарлотта. Я постыдно вел себя и молю о прощении. Тепло ее улыбки сияло ярче драгоценностей Луизы. |