Книга Корпорация "Винтерленд", страница 9 – Алан Глинн

Ему случалось выручать, платить, обращаться к нужным людям, нажимать на нужные кнопки — для всех, но только не для Джины: она всегда все делала сама. Чем неизменно восхищала Ноэля.

Он бросает взгляд на часы. Все еще улыбаясь перспективе скорой встречи с сестренкой, слышит, как звонит телефон.

Он проезжает мимо торгового центра «Крамлин».

— Да?

Джеки.

— Гляди, Ноэль, я тут еще с парочкой людей поговорил, ты слышишь?

— Да.

— Все те же песни. Никому ничего не известно. Его друзья-бандюганы психанули, не то слово: сидят напуганные как черти.

Ноэль нервно постукивает по рулю:

— Господи, ну кто-то же должен знать, откуда ноги растут.

— Должен, но те, с кем я общался, говорят, что особых распрей сейчас не наблюдается, ничего экстраординарного в среде не происходит и явных причин для разборки не было.

Ноэль издает легкий стон:

— Понятно. Но ведь ты сам прекрасно знаешь: половина этих ублюдочных пронюхала себе весь мозг, другая половина перекачана стероидами, у всех есть пушки, пользоваться ими толком никто не умеет. Ты сам мне все это рассказывал. На фига им причина? Косо посмотрел на кого-нибудь, и все — поминай как звали.

— Правильно, но только не в этом случае. Здесь все было сработано чисто и профессионально.

— Господи! — Ноэль закатывает глаза. — Когда уже закончатся эти хреновы бандитские разборки?

— Да в том-то и дело, Ноэль, что это не была бандитская разборка. Похоже, это вообще из другой оперы.

— Из какой же?

— Это что-то другое, кто-то другой, кто-то со стороны. Других вариантов я не вижу. Зачем кому-то из них приделывать Ноэля Рафферти? Еще и таким способом?

Хм… Ноэль переваривает услышанное.

— «Приделывать Ноэля Рафферти», — повторяет он. Во рту от этих слов остается неприятный привкус. — Ладно, Джеки, спасибо. Держи меня в курсе, хорошо?

Ноэль качает головой, кидает телефон на пассажирское сиденье. Сестра, племянник… племянник, сестра… сестра… А теперь еще — вон уже «Морахан» показался — Пэдди Нортон, Ричмонд-Плаза и вся эта обыкновенная рабочая жопа…

В висках начинает постукивать.

Он заезжает на полупустую стоянку за пабом, медленно кружит по ней, пока не замечает припаркованный в углу «БМВ» Пэдди Нортона. Встает неподалеку.

На секунду обхватывает руль, прикрывает глаза. Не может объяснить, но чувствует: что-то не так. Он пока не улавливает, что именно, но что-то гложет его. Засело и мучит, как слово, которое силишься и не можешь вспомнить.

Он открывает глаза, пытается вспомнить, не завалялся ли где-нибудь панадол. Проверяет в бардачке. Даже находит там пачку, к сожалению пустую.

Пэдди Нортон вылезает из машины — Ноэль выходит из своей. Препираться больше не хочется. Хочется забрать папку и свалить. Утром конференц-связь с Парижем — говорить тут больше не о чем.

— Как ты, Ноэль? — спрашивает Пэдди.

— Нормально. — Хотя какое там «нормально», учитывая происшедшее. Он смотрит на часы. — Мне нужно к сестре возвращаться. Она еле жива.

— Еще бы!

Мужчины стоят друг против друга. На улице холодно и довольно ветрено. Нортон в коротком пальто, застегнутом доверху, на шее у него шелковый шарф в «огурцах», на руках кожаные перчатки. Он без шапки, и несколько серовато-коричневатых прядей, оставшихся от волос, гуляют теперь по ветру, как им вздумается. Смотрит он остекленело: Ноэлю этот взгляд хорошо известен и неприятен. Пэдди пятьдесят семь, но почему-то сегодня он выглядит намного старше — пожалуй, на все шестьдесят семь.

— Папка у тебя, Пэдди? — спрашивает Ноэль.

— Конечно у меня. — Голова Нортона медленно запрокидывается назад. Веки приспущены, голос звучит немного смазанно. — Она в машине.

— Отлично, можешь мне ее отдать?

Нортон медлит.

— Ты ведь никому ее не показывал? Ни с кем о ней не говорил?

Такое ощущение, будто он проглотил язык, — словам очень трудно, им приходится протискиваться наружу.

— Разумеется, нет. Мы же договаривались.

— Это хорошо.

— Ну, тогда достань ее из машины.

Нортон качает головой:

— Прости, Ноэль, нет.

— Почему нет?

Неожиданно на Ноэля наваливается усталость. Он так и не разобрался, что не так, но подозрение усиливается, тянет из него все жилы, всю решимость.

— Знаешь, дорогой, — произносит Нортон, удивленно поднимая брови, — если ты даже этого не можешь понять, значит, я сильно преувеличивал твои умственные способности.

Его саркастичный, бесстрастный тон вместе с остекленевшим взглядом и вялыми движениями — звенья одной цепи. Ноэль спрашивает себя: не принял ли Нортон какое-нибудь лекарство и не оно ли повинно в резкой смене настроения? По опыту он знает: когда Нортон в таком состоянии, урезонивать его бессмысленно.

— Видишь ли… — произносит Ноэль и моментально начинает урезонивать Нортона; а что еще ему остается? — Если ты не отдашь мне папку, ничего не изменится. Я просто позвоню Дермоту.

— Вот оно что, — произносит Нортон, — Дермоту. — Он разглядывает землю, свои туфли, туфли Ноэля, только не самого Ноэля. — Дермоту Флинну. Самому, сука, старательному навозному жучишке в истории человечества.

— Он всего лишь выполнял свою работу, Пэдди.

— Не-е. — Нортон снова смотрит прямо. — Никто не просил его совать свой нос куда не нужно. Уж точно не я. Может, ты?

— Какая, — продолжает Ноэль, — теперь разница? — Он качает головой. — Поздно, проехали. У нас не осталось выбора.

— Вот тут, Ноэль, ты не прав. Выбор остался. — Нортон задумывается и затем добавляет: — Во всяком случае, у меня.

Ноэль смотрит на Нортона, и тут его осеняет. Теперь он знает, что именно не так; он поворачивает голову вправо и убеждается в своей догадке: с другой стороны парковки к ним направляется фигура.

Вроде бы не очень темно — горят фонари, светятся задние окна паба, — но Ноэль узнает его лишь через несколько секунд.

— Фитц?

— Как жизнь, Ноэль?

Фитц — невысокий коренастый мужик лет пятидесяти. Одет он в джинсы и кожаную куртку. Волос почти не осталось, а лицо по-прежнему припухлое и красноватое, как у младенца. Он руководит компанией «Хай киш», обеспечивающей безопасность на всех строительных объектах Пэдди Нортона.

— Хорошо, — отвечает Ноэль.

Внешне он старается сохранять спокойствие, хотя мысли уже несутся и наскакивают друг на друга. «Кому еще об этом известно? Никому. Кроме Дермота Флинна, разумеется». Ноэль получил отчет от Флинна в начале прошлой недели, просмотрел его и моментально дал себе слово хранить конфиденциальность. Потом сделал одну-единственную копию, принес ее Пэдди Нортону. Теперь, оглядываясь назад, он понимает — самый неудачный выбор. Вы спросите: зачем он отнес ее Нортону? Почему не кому-нибудь другому? Ответ простой: хотел произвести на него впечатление, только и всего. Вот так вот незатейливо, самовлюбленно и тупо. И главное: что ему достается вместо ожидаемого похлопывания по спине? Шквал оскорблений, а за ним лавина доводов в пользу того, что результаты отчета нужно утаить.