Онлайн книга «Все радости - завтра»
Сердце Виллоу разрывалось между радостью перед грядущим появлением при дворе и страхом перед неизвестностью. Безопасность и любовь, которыми окружили ее мать и отчим, она оставляла во Франции. После того как Скай разрешила Виллоу ехать, она не уставала читать ей наставления: — Особенно опасайся молодых придворных. Поверь мне, они будут стремиться лишить тебя добродетели, а это наряду с богатством твое единственное достояние, которое ты можешь вручить знатному мужу. — Да, мама. — В Париже зимой ты вела себя хорошо, дорогая. Никогда не оставайся наедине с молодым человеком, чтобы не опорочить свое доброе имя. Слухи могут быть смертельно опасны, Виллоу, и, даже если они ложны, они вносят смятение. — Да, мама. — Королева любит добродетельных фрейлин, запомни. — Да, мама. — Никогда никому не одалживай деньги. Люди сразу узнают, что ты богатая наследница, и начнут осаждать тебя просьбами. Ты не можешь одолжить одному и отказать другому. Говори, что я положила тебе небольшое содержание и его едва хватает до очередного поступления. Леди Сесили будет распоряжаться твоими финансами, и она ничего тебе не выдаст вперед, так что тебе придется жить в рамках твоего содержания. Я пошлю тебе нарядов более чем достаточно, так что не знаю, зачем тебе деньги. И все же мне не хочется, чтобы у тебя совсем ничего не было. — Да, мама. — Виллоу зевнула. Мама стала такой занудой, твердит ей все это уже несколько недель по многу раз. — И слушайся брата. — Робина? Да он на три года меня младше! — Зато большую часть жизни провел при дворе. Он знает, как там все устроено, знает, как распространяются слухи. Слушайся его, Виллоу, он не позволит опозорить тебя. — Да, мама. — И наконец, Виллоу, о мужчинах. — Ох, мама! — Нечего ох-мамкать, мисс! У меня есть опыт в этих делах, и тебе лучше прислушаться ко мне! Когда мужчинам хочется завладеть девушкой, они такие душки. И если тебе будет приятно слушать комплименты какого-нибудь юного кавалера, Виллоу, задай себе вопрос: а если я поддамся на его сладкие уговоры, женится ли он на мне? Вообще, может ли он жениться? И почему тогда он осаждает мою добродетель до нашей брачной ночи? Почему он не может подождать, уважая деликатность моего чувства? Вообще, Виллоу, ты скоро поймешь, что действительно приличный юноша сведет с тобой знакомство только через посредничество Робби, королевы или твоего брата. Поцелуи украдкой в темном углу — вовсе еще не повод для знакомства. — Мама, ну почему ты думаешь, что я такая? — взмолилась Виллоу. — Ты всегда была очень практичной киской, дорогая, — сказала Скай, — но у тебя нет опыта. Я хочу всего лишь поделиться собственным, чтобы ты не обжигалась. Виллоу бросилась в объятия Скай и крепко обняла ее. — Ох, мама! Обещаю тебе, что ты будешь только гордиться мной! Я найду себе самого знатного мужа, смягчу гнев королевы, и она позволит тебе и Адаму вернуться. Скай улыбнулась сквозь слезы и нежно поцеловала дочь. — Мне будет не хватать тебя, ох, как будет не хватать! — Нам нужно ехать, — вмешался Робби, — она либо усвоила твои уроки, либо уже не усвоит. Виллоу всегда была умницей, не думаю, что она причинит нам неприятности. Старшему сыну Скай посоветовала держаться подальше от споров между англичанами и ирландцами. — Это нелегко, я знаю, — говорила она, — но постарайся подумать о будущем. Ты теперь женат, скоро пойдут дети, и ты можешь предложить им только Баллихинесси. Эта земля принадлежит О'Флахерти уже триста лет. Ты не должен утратить эту землю из-за каких-то горячих голов или церкви. — Но ведь религия тоже говорит о будущем, мама. — Конечно, Эван, но подумай все-таки, если уж человек почитает Господа, так ли важно, КАК он это делает? Спроси самого себя, почему ты должен терять свои земли из-за того, что итальянский папа и английский монарх не могут договориться о догматах? — Поэтому ты и не становишься никогда ни на чью сторону, мама? — Твой дед, Дубхдар О'Малли, святой человек, возлюбленный Господом, учил меня, что главное — это семья. И так я и поступала. Я не смогла воспитать тебя так, как мне бы хотелось, но все-таки ты — мой сын. Ты станешь поступать так, как тебе кажется лучше, и будешь следовать своей совести. Я не завидую тебе, Эван, сейчас Ирландия разорвана и озлоблена. — Она протянула к нему руки, и он тоже обнял ее. — Бог в помощь, мой старший! — сказала Скай. Потом обняла и расцеловала по очереди всех остальных, пока его юное и нетерпеливое лордство, сам граф, стоял, постукивая по полу элегантным сапогом. Он попрощался с матерью отдельно, чтобы не ронять своего достоинства. Наконец с прощаниями было покончено, и три юные дамы забрались в карету, а молодые люди сели на лошадей. Из окна кареты махали руками Скай и Адаму. За первой каретой ехала вторая, более вместительная, с камеристками, лакеями и багажом. Обиходные вещи, необходимые новобрачным, были отправлены в Нант несколькими днями раньше. Когда путешественники скрылись из виду за поворотом дороги, Адам шумно вздохнул. — Ну, девочка, поехали домой! — сказал он и помог ей сесть в ожидающий их небольшой экипаж. Скай сидела в карете, охваченная глубокой депрессией. Старшие дети уехали, младшие проведут несколько дней в Аршамбо с кузинами и кузенами. Она вздыхала всю дорогу в Бель-Флер. — Я старею, — произнесла она с печалью. Адам взглянул на прекрасное, но удрученное горем лицо жены и начал смеяться. — Неужели я так одомашнил тебя, милая, что ты теряешь равновесие без своего выводка? — Ты не понимаешь! — воскликнула она. — Старшие сыновья женаты, и, может быть, после прошлой ночи их жены уже беременны. Старшая дочь будет искать мужа при дворе. Через год я стану бабушкой! Я просто постарела. Он снова рассмеялся и, обняв ее, скользнул рукой в вырез платья и нащупал мягкую грудь. — Мадам, — сказал он, провоцирующе поглаживая сосок, — вы, конечно, зрелая женщина, не могу отказать вам в этом, но все-таки, Скай, тебе не исполнилось еще тридцати четырех. — Его пальцы умело развязали шнурки ее блузки, и в конце концов обнажились обе груди. — Боже, как они прекрасны! — выдохнул он, зарываясь лицом в ложбинку между ними, покрывая ее трепещущую плоть поцелуями. Скай почувствовала, как в ней нарастает возбуждение. Он пробежался рукой по ее черным кудрям и стал поглаживать шею. — Если вы думаете отвлечь меня, монсеньор, — протестующе прошептала она… но, когда его вторая рука скользнула к ней под юбки и двинулась дальше, она смогла только простонать: — Адам! Ох, милый! — Все-таки ты просто бесстыдная шлюшка, старушка, — дразнил он ее. |