Книга Непокорная, страница 92 – Бертрис Смолл

— Судьба наша не в нашей власти, — возразил мудрый Али-Али. — Эта женщина не должна отвечать за то, что произошло не по ее вине.

— И тем не менее все отвернутся от нее!

— О европейцы! — вздохнул евнух. — Странный, непонятный народ! Посмотрите на их мужчин — они открыто прелюбодействуют с чужими женами и падшими грешницами. А когда добродетельная женщина становится жертвой насилия — ее осуждают. Нет, этого я не могу понять!

— Старина, признаюсь, я и сам понимаю здесь не больше твоего.

— А вам она нравится, — заметил Али-Али.

— Да, — улыбнулся Мирза-хан, — нравится. — Он обернулся к Миранде и, перейдя на английский, сказал:

— Я все объяснил Али-Али. Надеюсь, нам удастся скрыть факт существования твоей дочки.

Думаю, капитан Эдмунд останется в неведении. А сплетни и слухи в Лондоне улягутся тотчас после счастливого возвращения домой. Мы непременно придумаем, каким образом переправить тебя в Лондон. А пока, кроме Али-Али и моих женщин, никто не должен ничего знать о ребенке. Уверен, что капитан Эдмунд ничего не заметил.

— А что мне сказать ему?

— Только то, что тебя похитили по приказу князя Черкесского и тайно доставили на его виллу в Крыму и что сам он так и не успел туда приехать. А татары, напавшие на поместье Черкесского, привезли вместе с другими пленниками в Стамбул, чтобы продать в рабство, но тебе удалось бежать… Вот и все — просто и вполне правдоподобно. А теперь я оставляю тебя с Али-Али. Увидимся позже, когда приедет Кит.

Следом за евнухом Миранда прошла через сад на женскую половину и очутилась в светлой уютной гостиной. Стены были затянуты прелестным шелком — яркий цветочный узор на жемчужно-сером фоне. Паркет из орехового дерева покрывали толстенные голубые, розовые и золотистые ковры. В самом центре комнаты весело журчал трехъярусный фонтан из ракушечника. Сверкающие струи падали в прохладный бассейн, выложенный бледно-голубой глазурованной плиткой.

В комнате находились несколько женщин поразительной красоты.

Две, склонившись над пяльцами, вышивали, одна наигрывала нежную мелодию на клавикордах, другая читала, а еще одна старательно покрывала лаком ногти на ногах. Когда Миранда вошла в комнату, женщины взглянули на нее дружелюбно, хотя и не без удивления.

— Благородные дамы, у нас гостья, — обратился к ним Али-Али высоким тонким голосом. Та, которая читала, отложила книгу, встала и с улыбкой подошла к Миранде.

— Али-Али, кто она? — Ее глубокий голос прозвучал удивительно мелодично.

Миранда будто онемела. Застыла, не в силах отвести глаз от этой женщины, и совершенно не к месту улыбалась. Перед ней стояла ослепительная красавица: длинные иссиня-черные волосы грозовым облаком окружали тонкий стан, ее кожа своей нежностью могла поспорить с кремовыми лепестками гардении, а огромные зеленые глаза сверкали ярче изумрудов. Ей, должно быть, не меньше тридцати, подумала Миранда, но необыкновенно хороша! Не только ее лицо прекрасно, но и фигура просто великолепна.

— Меня зовут Турхан, — сказала та, улыбнувшись.

— Она любимица Мирзы-хана, — объяснил Али-Али Миранде. — Столько лет рядом с ним! Другие приходят и уходят, а Турхан остается.

— Я для моего господина все равно что любимые старые шлепанцы. Удобные, знакомые…

Старый евнух ласково улыбнулся.

— Он любит тебя — ты даришь ему счастье. — Согнав улыбку с лица, Али-Али сказал:

— Эта женщина — гостья нашего господина. Слишком много страданий выпало на ее долю. Пока не придумают, каким образом переправить ее на родину, она поживет с нами.

— Как вас зовут? — спросила Турхан.

— Миранда. Если можно… я бы хотела принять ванну. Настоящую, горяченную!.. Представляете, полтора месяца назад меня похитили татары, и все это время ни капли горячей воды.

Турхан удивленно подняла брови, а в ее глазах Миранда прочла искреннее сочувствие.

— Боже, какое несчастье! — воскликнула та. — Сафия, Гюзель! Идите сюда! Помогите нашей гостье, она хочет принять ванну.

Турхан протянула руку к бурнусу, которым Мирза-хан укутал плечи Миранды. Откинув полу, она в изумлении уставилась на ребенка на перевязи у груди Миранды.

— Ребеночек… — Глубокая нежность переполняла голос Турхан. — Ребенок… — повторила она.

В тот же миг женщины столпились вокруг Миранды, щебеча и улыбаясь. Они дотрагивались до девочки, пытались привлечь ее внимание ласковыми словами и нежным воркованием.

— Какая красавица! — воскликнула одна из женщин. — Как ее зовут?

— Никак, — тихо ответила Миранда.

Встретившись глазами с Турхан, она прочла в них столько сострадания, что непременно разрыдалась бы… если бы могла плакать.

— Идите, Миранда. Я позабочусь о девочке.

— Я должна сначала покормить ее. Малышка на редкость терпелива, но она ничего не ела с самого утра.

Кивнув в знак согласия, Турхан подождала, пока ребенок насытится, а затем взяла девочку из рук матери и быстро вышла из комнаты.

Миранда, вздохнув, прошла в ванную вслед за Сафией и Гюзель.

— Сожгите эти тряпки, — с отвращением сказала она, сбросив одежду. — Лучше буду ходить голой, но это не надену. И туфли тоже. Я сносила их до дыр.

Приняв ванну, Миранда переоделась в бледно-зеленые восточные шаровары и длинную юбку в тон с высоким разрезом. Сверху надела рубаху с длинными рукавами, обшитую по подолу и вороту золотой тесьмой. Глубокий вырез не открывал взорам больше, чем дозволено, — роль стража скромности выполняла тончайшая кремовая шемизетка. Рабыня обернула вокруг бедер Миранды шаль с изумительной вышивкой и завязала на боку узлом, а ярко-зеленый бурнус без рукавов, отороченный расшитой жемчугом бархатной лентой, довершил экзотический наряд. Чудесные серебристые волосы Миранды, перехваченные темно-зеленой бархатной лентой с жемчужинами, свободно падали на плечи.

— Вы настоящая красавица! — воскликнула Турхан, входя в комнату. — Приехал капитан Эдмунд. Он ждет вас в большой гостиной.

Молодой маркиз Уайский, выглядевший особенно элегантно в сине-золотой морской форме, стоял у окна, беседуя с Мирзой-ханом. Когда женщины вошли а комнату, его простодушные голубые глаза широко распахнулись.

— Миранда! Боже мой, Миранда… Неужели это ты?!

— Да, Кит! Это действительно я.

Миранда удобно устроилась на шелковом диване, а Турхан отошла в глубь комнаты, чтобы не мешать разговору и не показаться навязчивой.

— Твоя сестра все это время уверяла нас, что ты жива. А близкие думали, что перенесенное горе слегка помрачило ее рассудок.

Ей никто не верил.

Миранда улыбнулась:

— Манди и я, мы всегда чувствуем, если с одной из нас что-то неладное… Это, конечно, трудно объяснить, но это так. А как там Джаред? А мой сын? С ними все в порядке?