Онлайн книга «Илиада»
|
Гектор божественный в двери вошел. В руке многомощной Пику в одиннадцать нес он локтей, и сияло пред нею Медное жало ее и кольцо вкруг него золотое. Брата нашел в почивальне в заботах о пышном оружьи; Гнутые луки, и латы, и щит он испытывал, праздный. Там же сидела Елена аргивская в круге домашних Жен-рукодельниц и славные им назначала работы. Стал его Гектор корить оскорбительной, жесткою речью: «Гневом безумным прилично ль, несчастный, питать себе душу? Гибнут народы в бою под стенами высокими Трои. Ради тебя ведь и шум боевой, и кровавая сеча Вкруг Илиона пылают. И сам ты бранил бы другого, Если б увидел его покидающим грозную битву. Встань же, покамест огнем погубительным город не вспыхнул!» Брату немедленно так отвечал Александр боговидный: «Гектор, меня ты бранишь не напрасно, за дело бранишь ты. Вот почему я отвечу. А выслушав, сам ты рассудишь. Дома сидел я не столько из гнева на граждан троянских Иль из желания мести. Хотел я печали предаться. Нынче же ласковой речью меня убедила супруга Выступить в бой. Мне теперь самому показалось, что лучше Было, пожалуй бы, так. Переменчива к людям победа. Так подожди, я сейчас боевые доспехи надену, Или иди, я же следом пойду, нагоню тебя мигом!» Так он сказал. Не ответил ему шлемоблещущий Гектор. С ласковым к Гектору словом тогда обратилась Елена: «Деверь бесстыдной жены, отвратительной, гнусной собаки! Если бы в самый тот день, как на свет меня мать породила, Вихрь свирепый меня подхватил и унес бы далеко На гору или низвергнул в кипящие волны морские, — Волны б меня поглотили, и дел бы таких не свершилось. Раз же такую беду мне уже предназначили боги, Пусть хоть послали бы мне благороднее сердцем супруга, Мужа, который бы чувствовал стыд и укоры людские! Он же как был легкомыслен, таким и останется вечно. Думаю, сильно за это ему поплатиться придется. Что ж остаешься у входа? Зайди, в это кресло усядься, Деверь! Кольцом твою душу заботы теснят наиболе Из-за меня, из-за суки, и из-за вины Александра. Злую нам участь назначил Кронион, что даже по смерти Мы оставаться должны на бесславную память потомкам». Ей после этого так отвечал шлемоблещущий Гектор: «Сесть не упрашивай; как ни мила ты со мной, — не упросишь. Рвется душа моя в бой, чтоб как можно скорее на помощь К нашим прийти, горячо моего возвращения ждущим. Ты же вот этого выйти заставь, пусть и сам поспешит он, Чтобы нагнать меня раньше, чем за город выйти успею. Я же отправлюсь домой и на малое время останусь, Чтобы увидеть домашних, жену дорогую и сына. Ибо не знаю, из боя к своим ворочусь ли я снова, Или руками ахейцев меня небожители сгубят». Так говоря, удалился от них шлемоблещущий Гектор. Он подошел к своему для жизни удобному дому, Но не нашел белолокотной там Андромахи в чертоге. С сыном-младенцем она и с красиво одетой служанкой В башне стояла, рыдая и горькой печалью терзаясь. Гектор, внутри не увидев своей непорочной супруги, Остановился, ступив на порог, и промолвил к рабыням: «Эй, вы, рабыни, сейчас же скажите мне полную правду: Где Андромаха супруга, куда удалилась из дома? Вышла ль к золовкам она, иль к невесткам красиво одетым, Или ко храму Афины пошла, где другие троянки Пышноволосые просят пощады у грозной богини?» Гектору так отвечала проворная ключница дома: «Если ты требуешь, Гектор, сказать тебе полную правду, — Нет, не к золовкам она, не к невесткам красиво одетым, И не ко храму Афины пошла, где другие троянки Пышноволосые просят пощады у грозной богини. К башне большой Илиона она поспешила, услышав, Что отступают троянцы, что крепнет ахейская сила. Бегом к стене городской устремилась она без оглядки, Как потерявшая разум. При ней же и няня с ребенком». Так отвечала. Обратно пошел торопливо из дома Гектор вниз по красиво отстроенным улицам Трои. Вскоре приблизился он, проходя через город обширный, К Скейским воротам, чрез них собираясь сойти на равнину. Там подбежала навстречу ему Андромаха супруга В пышных одеждах, царя Гетиона отважного дочерь. Тот Гетион обитал при подошвах лесистого Плака, В Фиве плакийской, мужей киликийских властитель верховный. Дочь-то его и была за Гектором меднодоспешным. Встретила мужа она; с Андромахою шла и служанка С мальчиком их у груди, беззаботным, совсем еще глупым, Сыном единственным, милым, — прекрасным, как звездочка в небе. Именовал его Гектор Скамандрием, все остальные — Астианактом: [47] лишь Гектор один был защитником Трои. Молча отец улыбнулся, увидевши сына-младенца. Близко к нему подошла, обливаясь слезами, супруга, Стиснула руку, и слово сказала, и так говорила: «О нехороший! Погубит тебя твоя храбрость! Ни сына Ты не жалеешь младенца, ни матери бедной. И скоро Буду вдовою я, скоро убьют тебя в битве ахейцы, Сразу все вместе напавши! А если тебя потеряю, Лучше мне в землю сойти. Никакой уж мне больше не будет Радости в жизни, когда тебя гибель постигнет. Удел мой — Горести. Нет ни отца у меня, нет ни матери нежной. Нашего старца-отца умертвил Ахиллес быстроногий, До основания город разрушив страны киликийской, Высоковратную Фиву. Убил Ахиллес Гетиона, Но обнажить не посмел — устрашился нечестия сердцем: Вместе с оружьем искусно сработанным предал сожженью, Холм погребальный насыпал. И вязами холм обсадили Дочери Зевса эгидодержавного, горные нимфы. Семь у меня было братьев родимых в отцовском чертоге; Все ниспустились в один они день в преисподнюю разом, Всех перебил многосветлый Пелид, Ахиллес быстроногий Возле медлительноногих коров и овец белорунных. Мать же мою, что царила под Плаком, покрытым лесами, Пленницей в стан свой увел он совместно с другою добычей; |