Онлайн книга «Девушка без недостатков»
|
Лиза прошмыгнула в палату. – Привет, мама, – сказала она, пряча взгляд. – Привет, дочурик! – бодро раздалось в ответ. Алина Владимировна сидела у окна, переоборудовав подоконник в трельяжный столик. Количество тюбиков, карандашей, баночек, коробочек на нем ошарашивало. Но Алина Владимировна не торопилась обрушить на новое личико лавину косметических средств. Она мудро ограничилась легким прикосновением губной помады и слегка подкрасила ресницы. – Вот и хорошо, – пробормотала она. – Швы, конечно… Да… Но что ж вы хотите? Швы – это мелочи. Уберем лазером. Зато овал лица! А какая гладкость кожи! Да, все говорило о том, что через месяц, когда послеоперационные швы разгладятся, природная неотразимость Алины Владимировны удесятерится. И она с полным правом отнимет лет десять от своего биологического возраста, будто и не было их вовсе. Но даже сейчас, едва покинув больничную койку, Алина Владимировна, похудевшая, изменившаяся, сияла особым светом влюбленной и удовлетворенной женщины. – Лизонька, ты принесла, что я просила? Ах да! Спасибо, доча. Помоги застегнуть. Ну как? Я тебе нравлюсь? Алина Владимировна одернула платье и сунула ноги в туфли на шпильках. – Классно, – выдавила Лиза. – Да, классно, – согласилась Алина Владимировна. Она не замечала настроения дочери. – Ну, пойдем. Сергея не видела? – Ждет под дверью, исходя слюной. Преданное терпение Сергея Маратовича было вознаграждено. Дама его сердца появилась в дверях палаты – стройная, грациозная, слегка изувеченная и фантастически молодая. – Как хорошо на свободе! Лиза, чья это машина? – Марии. Она купила. Мама, мне надо… – Как поживает Руслан? – Продал офис и оставил меня без работы. – Неужели? – У него финансовые проблемы… Сергей Маратович проводил девочек до автомобильной парковки и рысью поскакал обратно в здание больницы – вызвали на экстренную операцию. Алина Владимировна устроилась в «восьмерке», посетовала, что сиденье не так удобно, как в иномарке: «Тесновато, правда, Лиза?», на несколько минут припала к зеркалу заднего вида, изучая при безжалостном дневном свете свое отражение. – Безумно хороша! – сделала вывод Алина Владимировна. – У Руслана финансовые проблемы? Фу, какая тоска. А он удовлетворился легендой, что я уехала в загородный пансионат восстанавливаться после аварии? – Вполне. Мама, мне надо… – Удивительно! Сначала был так заботлив, цветы каждый день… А затем проявил полное равнодушие к судьбе тещи. Ни разу не приехал! – Куда?! – В пансионат. – Мама! Но тебя же не было в пансионате! Ты была здесь! – Ну, все равно. – Мама, мне надо с тобой… – Да, Лиза, я тоже собиралась с тобой поговорить. Порасспрашивать тебя, доча. Последнее время мы мало общались, согласись? – Мама! Последние недели ты настолько была занята этим бронзовым хирургом, что на разговоры со мной у тебя не находилось ни минуты. – Ах, ты верно подметила, у Сергея отличный загар! – А если и находилось, то ты говорила лишь об одном – опять о нем же! – Что поделать, Лиза! Я влюблена. Согласись, он хорош. – От Руслана ты тоже была без ума. А ранее был Валера. А до этого – Никита. – Я легко увлекаюсь, ты знаешь. – Да, знаю! Лиза, очевидно, боялась приступить к волнующему вопросу и разогревалась, как боксер на ринге, давала раздражению набрать обороты, созреть, налиться лиловым соком. – Я должна тебя спросить. – О чем? – умиротворенно мурлыкнула Алина Владимировна. По ее лицу скользила беспричинная, легкая и слабая, как луч осеннего солнца, улыбка. – О папе! – решительно выпалила Лиза. Ей понадобилось титаническое усилие, чтобы произнести эти слова. – Ах, боже ты мой! Малышка, ну мы же договорились! Эта тема закрыта. – Нет. Я не шучу. И надеюсь, теперь ты не будешь меня обманывать. Я услышу, наконец, правду. Улыбка медленно сползла с лица маман. Она напряглась. – Мама… – позвала Лиза. – Ты слышишь? Алина Владимировна сосредоточенно рассматривала свои руки. – Надо сделать маникюр, – сказала она. – Мама! – И что ты хочешь спросить? – Когда мне было три года, папа ушел от нас, потому что ты ему изменила? Алина Владимировна онемела. Панический ужас накрыл ее ледяной волной. Когда-нибудь этот вопрос неминуемо прозвучал бы. Но она всегда надеялась оттянуть развязку. Алина Владимировна лихорадочно прокручивала в мыслях варианты ответа и склонялась к мнению, что разоблачения не миновать. Уйти в глухую несознанку, или атаковать, или принять позу оскорбленной невинности – все было чревато грандиозной ссорой с дочерью, в том случае, если та уже знает правду. Алина Владимировна решила сдаться на милость победителя. – Вот еще новости. Чего ты вдруг? – Мама! Ответь на мой вопрос! – Ах, Лиза, ты меня убиваешь! – Мама! Отвечай! Это правда? – Лиза, не говори со мной таким тоном! – Правда?! – Правда, – жалобным эхом отозвалась Алина Владимировна. Она растеклась по сиденью, как подтаявший пломбир, намекая, что близка к инфаркту. В глазах влюбчивой Лизиной мамаши сверкнули первые слезинки. – Ах, Лиза! Алина Владимировна вытащила бумажный носовой платочек. – «Ах, Лиза, ах, Лиза!» Ты всю жизнь меня обманывала! – Нет, ну… – Врала! – Да, я обманула тебя, Лизочка. Но послушай! – Это не он изменил нам, а ты изменила ему! Да?! – Да. Нет! Лиза! Послушай! Останови автомобиль, иначе мы врежемся куда-нибудь! Лиза взяла вправо, притормозила у обочины. Она ждала объяснений. В ее глазах тоже стояли слезы. – Так получилось, – выдавила Алина Владимировна после нелегкой паузы. – Что получилось? – Так вышло. – Я хочу знать правду! – Ах, Ли… Елизавета! Я не поверю, что ты жаждешь подробностей! – Нет, я хочу ясности. – Хорошо, я все объясню… Когда твой папа… Когда Андрей воевал в Афганистане, я… я осталась совсем одна! – Ты ему изменила с другим мужчиной. – Лиза, не будь жестокой! Это так звучит… Изменила! Получи клеймо стервы, да? Пока доблестный муж выполняет интернациональный долг, жена тем временем веселится на полную катушку! Нет, Лиза, я не веселилась, не развлекалась! Ты не представляешь, как мне было страшно, тоскливо, безысходно в то время! Осталась одна с маленьким ребенком на руках, ни родственников, никого, денег ноль, ты постоянно болела, я не вылазила с больничных, на работе меня за это третировали – тунеядка! Я боялась за Андрея, что его убьют, покалечат, но и одновременно злилась на него! Ведь он бросил меня! Сам туда поехал! Сам вызвался, добровольно! Заявление написал! Повоевать захотелось! |