Книга Битвы божьих коровок, страница 81 – Виктория Платова

Именно потому он оказался в маленьком детективном агентстве.

Маленькое агентство — только слепок с большой, настоящей жизни, но для старта вполне годится и оно. А он способный малый, этот Кирилл! Толково отщелкал пленку. Вот только сестра забыла предупредить его, что в этой самой настоящей жизни и играют по-настоящему. И по-настоящему умирают.

Почему Метелица сразу не присмотрелся к мальчишке? И костерил его на чем свет стоит из-за жалких восьмисот двадцати трех рублей!..

Дурак ты, Валентин!

Дурак еще и потому, что опоздал с фотографиями. Хитрый Додик выложил Анастасии соображения Метелицы по поводу отснятой пленки — и, ничуть не смущаясь, выдал их за свои. Она долго рассматривала фотографии — профессионально долго. А потом сказала:

— Я знаю эту девушку. Ее звали Мицуко.

— Звали? — переспросил Додик.

— Теперь ее нет в живых.

"Собаке — собачья смерть”, — было написано на лице у Сойфера. Но высказать крамольные мысли вслух он не решился. А на Анастасию посмотрел с уважением: времени даром она не теряла.

— Что вы собираетесь делать? — спросил у девушки Метелица.

— Не знаю… Быть может, имеет смысл поискать улицы?

— Какие улицы?

— Улицы, которые засняты на. пленке. Это возможно? — Она с надеждой посмотрела на Метелицу.

С надеждой, господи ты боже мой!

— Может быть… Прочесать задний план. Увеличить фотографии, если нужно. Наверняка найдутся какие-то особые приметы.

— Да, — поддержал Метелицу Сойфер. — Каждая улица в Петербурге неповторима. Вы не находите, Настя?

— Нахожу…

— Мы займемся этим, — заверил Настю выскочка Додик.

Дохлый номер, друг мой Давид Маркович, дохлый номер. И вы, как уволенный из рядов доблестной израильской полиции за тупость, должны это понимать. Даже если хотя бы одна из улиц по счастливой случайности будет найдена — они никогда не двинутся дальше. Без доступа к оперативной информации, без человека в органах, который мог бы эту информацию предоставить…

Дохлый номер.

Но если бы язык Метелицы захотел произнести это вслух — он вырвал бы его. Вместе с гландами, легкими, желудком и обеими кишечниками — толстым и тонким. А о такой малозначащей детали, как сердце, и говорить не приходится…

— Если вы не возражаете, я заберу один комплект фотографий. И вещи брата…

Как они могли возражать! А юный Дергапут даже собственноручно заклеил скотчем коробку с надписью “К.Лангер”.

Ох уж этот Арик! Вечно снимает сливки, вечно оказывается в нужное время в нужном месте и к тому же проворачивает самые нужные делишки!.. И получает за это по полной программе.

Вот и сейчас она поцеловала компьютерного хиляка в прыщавую щеку. На глазах у начальства!.. И даже нашла секунду, чтобы заглянуть в его компьютер.

— Покончил с Малдером и Скалли? — спросила она.

— Малдер и Скалли вечны, как Резервный банк США, так что покончить с ними нельзя. Так, отдыхаю от них… Вот нашел одну детскую игрушку… Без всяких наворотов… Забавно.

Пока Анастасия разговаривала с Дергапутом, а Метелица молча переживал этот факт, практичный Сойфер ухватился за ящик и теперь держал его наготове.

— Если позволите, я провожу вас, Настя.

— Не стоит. Меня довезут… Спасибо вам большое. До завтра?

…Проводив Анастасию, все трое прилипли к темному кухонному окну. Вот она подходит к летающей тарелке, лишь по недосмотру властей растаможенной как джип “Чероки” последнего года выпуска. Вот летающая тарелка приветливо мигает бортовыми огнями. И улетает (взмывает, взвивается свечой, берет с места). Ничего не поделаешь, против жеребца с крутой тачкой между ног у скромного агентства “Валмет” нет никаких шансов.

— Никаких шансов, — пробормотал Метелица.

— Никаких, — подтвердил Сойфер.

— А может… рискнуть? — В голосе Арика послышался совершенно неуместный щенячий оптимизм.

— Ты сначала прыщи выведи, племянничек! — Додик похлопал Дергапута по плечу. А потом обратился к Метелице:

— Кстати, Валик, ты не сказал ей, что по законам жанра все самые крутые любовники оказываются самыми большими злодеями?..

* * *

…Он ни на чем не настаивал.

Даже на том, чтобы донести коробку до дверей квартиры.

Он не был любопытен. Он не спросил о коробке. И о том месте, куда она заезжала. Он просто подвез ее, потому что у нее болела нога.

Собственно, он сам напомнил ей о ноге.

— У вас все в порядке? — спросил он.

И Настя обнаружила себя сидящей на все той же мокрой скамейке у дома Быкова. С поджатыми к подбородку коленями. Странно, ей казалось, что она уже дошла до метро и спустилась вниз по эскалатору.

Эскалаторы метро — вот что ей понравилось больше всего в этом обветшалом помпезном городе. Но об этом никому не скажешь — засмеют.

Можно только удивляться, как он сумел обнаружить Настю в кромешной тьме.

— У вас все в порядке?

— У меня? — Поначалу она даже не поняла сути вопроса.

— Кажется, это были вы? У Дмитрия?

Ну вот, он даже не запомнил ее лица. А спросил просто из вежливости.

— Да. Это была я.

— Как ваша нога? Болит?

Это была уже не вежливость. Это была обыкновенная логика: естественно, что у нее болит нога, и поэтому она пережидает боль. Иначе зачем ей как дуре сидеть под дождем на скамейке у чужого дома? А интересно, сколько же вообще она здесь просидела?

— Терпимо, — сказала Настя, хотя никакой боли не чувствовала. Пока.

— Меня зовут Кирилл.

Он говорил совершенно спокойно и даже ласково. Совсем не похоже на то, что еще некоторое время назад это он вусмерть ругался с Быковым из-за светильника.

— Я тоже должна представиться? — глупо спросила Настя.

— Совсем необязательно.

— Тогда…

— Просто для того, чтобы вы сказали мне: “Спасибо, Кирилл”.

— За что?

— Я собираюсь подвезти раненую к ее дому.

— Спасибо, Кирилл.

— Вот видите, — он рассмеялся. — Вы уже меня благодарите.

— Меня зовут Настя.

— Замечательно. Я подвезу вас.

Интересно, откуда у него такая уверенность в том, что она согласится? А что, если она вышла просто подышать свежим воздухом и через минуту вернется в мастерскую к Быкову?