Онлайн книга «Битвы божьих коровок»
|
Кто — они? Голоса? Но голоса и так звучат, тут уж ничего не поделаешь. Слава богу, что она сама не слышит никаких голосов. Разве что звонок в дверь, который назойливо жужжит над ухом уже несколько минут… Настя прислушалась. Действительно, кто-то звонит. Неужели Кирилл № 2 передумал и решил перенести завтрашний загородный тур на сегодня? А ходить без лифчика очень даже ничего. Заза бы убил ее за это. Звонок становился все настойчивее, как раз в бесцеремонном стиле Кирилла. Это было бы совсем неплохо — развеяться. Особенно после того, что она прочитала. Настя поднялась с ковра и направилась в коридор — открывать. Это был не Кирилл. На площадке стоял странный, очень бедно одетый молодой человек. Но самым странным было то, что она его где-то видела… Вот только где? Кафе “Камасутра”, кабак “Аризона-69”… Георгий Вениаминович, следователь… * * * …Наконец-то за дверью возникло хоть какое-то подобие жизни. Пацюк нервно затеребил ворот рубашки. Залетные провинциалы, видимо, решили всерьез потрепать ему нервы. Забились, как кроты, в дальнюю комнату, никого не хотят видеть, никому не открывают, кроме фармацевта Калерии Никодимовны… тьфу ты, Капитолины Натановны с флакончиком ландышевых капель… Накупили копченых куриц и сидят на чемоданах в ожидании отъезда в свой богом забытый Выдропужск. В общем прицепном вагоне. Пока Пацюк на все лады костерил общие вагоны, дверь успела распахнуться, и на пороге появилась… девушка из Эпонимы. В исполнении Фрэнка Синатры. Тум-там-тара-тум-там-тара-тум-там-тара-тум… И-эх!.. Сумасшедшей красоты глаза, сумасшедшей красоты волосы, масть совсем другая, чем у Мицуко, но все равно прекрасная, а где же наш блондинистый экстремал с помповым ружьем и самурайской собакой акита-ину, почему Пацюк до сих пор жив? Так стройна и так красива девушка из Эпонимы, тум-там-тара-тум… И-эх! — Извините, кажется, я ошибся дверью, — просипел Пацюк, обшаривая красотку глазами. Пока муж не выполз. — Нет, — сказала девушка, обшаривая глазами Пацюка. Нет? Интересно, почему нет? — Проходите, — сказала она. С ума сойти! Но раз приглашают… Нет, квартирой он не ошибся. Квартира была та же самая. Впрочем, все легко объяснимо: покойный Лангер квартиру снимал, а это, наверное, настоящая хозяйка. Владелица. Владычица. А где же сам бледнолицый папик? Все на джипе катается?.. Интересно, зачем она его пригласила? Пацюк перевел дыхание и облизал губы. Самый расхожий сюжет в жестком порно: тяжко работающий муж и прелестница-жена. Женушка целыми днями скучает в своей золотой клетке и развлекается только тем, что заманивает в супружескую спальню косильщиков лужаек, дорожных рабочих и потных плотников. Пацюк, конечно, к этой категории больных не относится, но может сойти за бедного девственного философа, в жизни не нюхавшего мастурбации. Нужно только выпятить Лао-цзы. Пацюк поправил истрепанный воротник: давай, стари-чок-китаеза, не подкачай! — Чаю? — спросила дива. Мысль о чае подкосила Пацюка. Какой чай, при чем тут чай, в таких случаях предлагают виски с содовой или “Кровавую Мэри” на крайняк! — Чаю? — Нет. Испытывает, ясно. Но как хороша!.. — Что-нибудь случилось, Георгий Вениаминович? Пацюк даже крякнул от неожиданности. Откуда это прелестное создание может знать его низменное черноземное имя? — Простите, — сказал он, осторожно подбирая слова. — Мы с вами знакомы? — А… вы разве меня не узнаете? — Нет… Мы не можем быть знакомы, никак. — Пацюк даже дернул шелкового Лао-цзы за шелковую же бороду. — Я бы не забыл… — Это я. Настя. Анастасия Киачели. На то, чтобы поверить в невозможное, у Пацюка ушло пять минут. Ничего общего с задрыгой-пейзанкой, а волосы, а глаза, а запах, идущий от ложбинки на шее? Она просто не может быть Анастасией Киачели!.. — Что с вами произошло? — севшим голосом спросил Пацюк. — Сильно изменилась? — в ее голосе послышалось легкое кокетство. — Просто разительно. Другой человек… — Вы пришли, потому что что-то случилось? Да-а… Он даже забыл, зачем пришел!.. — Честно говоря… — Пацюк махнул рукой и надолго замолчал. Молчала и Анастасия Кирилловна Киачели. Настя. — Вообще, очень хорошо, что вы пришли. Я хотела вам показать кое-что. Это касается брата. Может быть, не только брата… У вас есть время? Есть ли у него время? Да у него вагон времени!.. — У меня дневник Кирилла. Каких-то вещей я не понимаю… Есть еще фотографии. В них-то как раз все понятно, но страшно. Есть еще кое-какие веши… Вы ведь следователь… Вы должны помочь. Пацюк как привязанный поплелся в комнату за преображенной Настей. И пришел в себя только тогда, когда оказался один на один с ящиком, полным огрызков чужой жизни: каких-то наспех вырванных листков из блокнота, целой пачки фотографий, газетных вырезок, брошюрок… Настя забилась в дальний угол комнаты, чтобы не мешать. Поначалу Пацюк посматривал на нее, а потом так увлекся содержимым ящика, что даже забыл о ее существовании. Первое потрясение он пережил: смерть Мицуко. Теперь выскочившая из глубины ящика Мицуко вновь ожила, но предстала в каком-то новом, еще не совсем понятном свете. Не то чтобы записи в дневнике относительно девушки как-то особенно потрясли Пацюка. Нет. Он понимал их, как никто другой, он сам бы мог сочинить подобные. Вот только ему и в голову не пришло бы связать все это с тремя погибшими бизнесменами. Эти трое — Кабрин, Давыдов и Газарян — утяжеляли всю конструкцию. А если учесть фотопленку, которую, по словам его сестры, отщелкал Кирилл Лангер, — способны были и вовсе ее разрушить. И похоронить под обломками версию о трех несчастных случаях в конце этого питерского лета. На пленке были отсняты все трое погибших, причем один из них в момент падения. Получается, что Лангер знал о будущей трагедии и даже заранее приехал, чтобы заснять все это? Нет, это не правильно. И так быть не должно. Потому что предсказать несчастный случай и оказаться рядом с ним только потому, что ты знаешь, где и когда он произойдет, — невозможно. Невозможно. Даже самоубийство можно предугадать по некой совокупности сопутствующих факторов. А вот несчастный случай — нет. |