Онлайн книга «Корабль призраков»
|
"Притягивает и отталкивает, притягивает и отталкивает…” – Я разговаривала с Мухой… А потом нас прервали. Идемте. У вас есть… что-нибудь для обороны? – Вы же знаете. – Он виновато улыбнулся и вытащил из-за пазухи нож. Я вздрогнула. – Тогда быстрее… …Дверь в кают-компанию была приоткрыта. Да, то, что я услышала по телефону, не было бредом воспаленного сознания. – Подождите… – Я ухватилась за руку Антона. – Сейчас. Впрочем, готовить себя к тому, что я могу увидеть, – бесполезно. Я знаю, что должна увидеть… Но я все еще надеялась… – Муха, – позвала я. – Муха. Где ты, Мухамеджан? Уже от двери мы увидели голые ноги Мухи, едва скрытые стойкой. Теряя сознание, я подошла к лежащему телу. – Что это? – спросил Антон сразу же севшим голосом. Муха лежал на боку возле одного из столиков. Он был полностью обнажен, но его голову и торс скрывал пиджак, небрежно брошенный на тело. В ярком свете кают-компании я ясно увидела пуговицы этого пиджака. Они назойливо лезли мне в глаза, их количество все время увеличивалось, и спустя секунду, не в силах выдержать это, я прикрыла веки. Совершенно одинаковые пуговицы. Монеты в пять рейхсмарок тысяча девятьсот тридцать восьмого года… Одну из них нашла Карпик в машинном отделении. Антон подошел к телу Мухи и протянул руку к пиджаку. – Нет! – закричала я. – Нет, не нужно! Не стоит. Но было уже поздно. Антон сдернул пиджак и едва не упал. Он повернул ко мне разом постаревшее, посеревшее лицо, губы его прыгали, по вискам струился пот. – Боже мой, как чудовищно… Я все знала. Я уже читала об этом в папке старпома, – но там все было заключено в старые, полустертые буквы, они потрясали, но не давали полного представления об ужасе реальном. Теперь я увидела все. И оказалась к этому не готова. Отброшенный пиджак обнажил картину чудовищного надругательства над телом несчастного Мухамеджана: в его вылизанном, тщательно подбритом паху теперь зияла страшная рана: половые органы были варварски отрезаны и запихнуты в рот, исказившийся в нечеловеческой муке. На спине, пониже лопаток, был вырезан небольшой треугольник кожи. Он был заполнен лепестками каких-то цветов: определить их первоначальный цвет не представлялось возможным – они уже пропитались кровью и сукровицей. – Боже мой… – Прерывающийся голос Антона вывел меня из состояния кошмарного созерцания. – Накройте его… – сказала я, даже не соображая, о чем говорю. – Боже мой, как чудовищно… – Нужно принести что-нибудь… Завернуть его… В одеяло, в простыню… Нельзя так его оставлять… – Да… Просто бред какой-то… – Принесите… Одеяло… – Я бережно накрыла тело Мухи пиджаком, чтобы не дать взорваться от ужаса собственным глазам. – Да, – как сомнамбула повторял Антон, не двигаясь с места. – Возьмите себя в руки! – закричала я. – Вы же врач… – Я врач, а не живодер… Антон медленно приходил в себя. Он подошел к телефону (тому самому, по которому разговаривал Муха перед тем, как его убили) и снял трубку. Через секунду я услышала: – Макс, это Антон… Ты вернулся, слава богу… У нас здесь просто кошмар… Нет, не в рубке… В кают-компании. Ты не слушаешь… Его убили… Муху… Антон почти рухнул на стойку и повернул ко мне изможденное лицо. – Макс сейчас придет… – Принесите одеяло, Антон, – сжав зубы, повторила я. – А вы? – Я пока останусь с ним. – Да. – Антон наконец-то подчинился и, натыкаясь на стулья, вышел из кают-компании. Я и Муха остались вдвоем. Совершенно обезумев, я пыталась хоть как-то справиться с пиджаком, хоть как-то защитить поруганное тело Мухи. Я не слышала никого и ничего, пока над самым моим ухом не расплылся пьяный голос: – Эй, где здесь наливают, бармен! Куда ты пропал, черт тебя дери?! Нажрусь в стельку за упокой души великой певицы… Я подняла голову: недалеко от меня стоял совершенно пьяный Вадик Лебедев. – Ева? – спросил он заплетающимся языком. – Ты уже и дома не ночуешь, по мужикам шляешься, отрываешься… А каюта стоит открытой, специально оставил, чтобы “нечто” передало мне привет… А вы на полу устроились?.. Вадик еще не видел тела Мухи, не мог видеть: я почти полностью перекрывала его. – Уходи отсюда! – сказала я. – А что, помешал? – Пошел вон! – Я сорвалась. – Пошел вон, в каюту, куда угодно!.. – Что случилось? – Вадик медленно трезвел. – Уходи, умоляю тебя… – Что-нибудь… серьезное? – Он чуть переместился и увидел тело Мухи, распростертое на полу. – Уходи. – Убили?! – Вадик перешел на фальцет. – Он мертв?.. Кто это?.. – Уходи… – Убили… Он неживой, да? Почему он так лежит? – Уходи, сволочь! – не выдержала я. Вадик вдруг страшно захохотал. – Убили! Убивают уже без предупреждения, правила меняются, вот здорово. – Он пошатнулся, но не упал. И взял со стойки бутылку коньяка, все так же продолжая хохотать. – Уходи! – Это надо вспрыснуть. – Он уже не соображал, что говорит. – Проваливай отсюда, или я тоже убью тебя… – А ты не можешь… – Он был совершенно безумен. Или пьян. Или то и другое вместе. – Ты не можешь убивать. Это не по правилам. Только корабль может убивать… Он стянул бутылку со стойки и побрел прочь из кают-компании. Нет, Вадик, ты не прав, – сейчас ты не прав, как никогда: корабль не убивает. Если у меня и были какие-то сомнения на этот счет, то теперь они полностью рассеялись. Корабль не убивает. Убивает человек. И тотчас же в пустом и гулком коридоре пассажирской палубы я услышала разрывающий барабанные перепонки крик Вадика Лебедева: – Эй! Выходите все! Он опять убил… Я вздрогнула. И почти тотчас же в кают-компанию ворвался Макс. – Что случилось, Ева? – Убили Муху, – прошелестела я. Макс присел рядом со мной на корточки, снял пиджак и внимательно осмотрел труп Мухи Я увидела, как на его лицо взошел лихорадочный румянец, а по щекам запрыгали желваки. – Убили – не то слово. Больше чем убили… Сейчас этот подонок перебудит всех, кому все-таки удалось заснуть. Мать его… – Макс грязно выругался. – Нужно во что-то завернуть тело, Ева. Нельзя, чтобы он здесь лежал… В таком виде. |