Книга Полет летучей мыши [= Нетопырь ], страница 34 – Ю Несбе

– Хочешь купить мою куртку?

Харри посмотрел на его куртку – тонкую черно-красную ветровку.

– Флаг аборигенов, – объяснил он и показал Харри спину куртки. – Такие делает мой двоюродный брат.

Харри вежливо отказался.

– Как тебя зовут? – спросил абориген. – Харри? Это английское имя. У меня тоже английское имя. Меня зовут Джозеф. Вообще-то это еврейское имя. Иосиф. Отец Иисуса. Понимаешь?

Джозеф Уолтер Родриг. В племени меня зовут Нгардагха. Н-гар-даг-ха.

– Ты часто бываешь в этом парке, Джозеф?

– Да, часто. – Джозеф снова отпустил взгляд, и тот унесся на километр.

Абориген извлек из-под куртки бутылку сока, предложил Харри, отпил сам и с довольным видом закрутил крышку. Куртка была расстегнута, и Харри увидел на груди татуировки. Над большим крестом было написано: «Джерри».

– Красивые у тебя татуировки, Джозеф. А кто такой Джерри?

– Джерри – мой сын. Сын. Ему четыре года, – Джозеф растопырил пальцы и попытался отсчитать четыре.

– Я понял. Четыре. А где Джерри сейчас?

– Дома, – Джозеф махнул рукой в направлении дома. – Дома с мамой.

– Знаешь, Джозеф, я ищу одного человека. Его зовут Хантер Робинсон. Он белый, маленького роста, и у него мало волос на голове. Иногда он приходит в парк. И он показывает… разные части тела. Ты понимаешь, о ком я? Ты его видел, Джозеф?

– Да, да. Он придет, – ответил Джозеф и потер нос, будто считал, что Харри не понимает очевидного. – Просто подожди. Он придет.

Харри пожал плечами. Конечно, утверждение Джозефа не заслуживало особого доверия, но больше делать было нечего, и он протянул Джозефу еще одну сигарету. Они сидели на скамейке, а темнота становилась все глубже и под конец сделалась почти осязаемой.

Вдалеке зазвонил церковный колокол. Харри зажег восьмую сигарету и затянулся. В последний раз, когда он ходил в кино с Сестренышем, она сказала, что ему надо бросить курить. В тот раз они смотрели фильм «Робин Гуд – принц воров» с самым худшим актерским составом, какой Харри мог припомнить. Хуже только – в «Plan 9 From Outer Space». Но Сестреныша не коробило, что Робин Гуд в исполнении Кевина Костнера отвечает шерифу Ноттингемскому на чистейшем американском. Сестреныша вообще мало что коробило, зато она вопила от восторга, когда Костнер навел в Шервудском лесу порядок, и плакала от радости, когда Робин и леди Марианна в конце концов обрели друг друга.

Потом они пошли в кафе, и он купил ей кофе. Она рассказала ему, как хорошо ей живется на новой квартире в Согне. Но пара людей, которые живут по соседству, – «совсем на голову того». И еще сказала, что Харри должен бросить курить.

– Эрнст говорит, это опасно, – сказала Сестреныш. – От этого можно умереть.

– Кто такой Эрнст? – спросил Харри, но она только захихикала в ответ. Потом снова стала серьезной:

– Ты не будешь курить, Харальд. И не умрешь, понял?

Это обращение «Харальд» и словечко «понял?» она переняла от мамы.

При крещении отец настоял, чтобы сыну дали имя Харри. Отец, Фредрик Холе, обычно во всем угождавший супруге, вдруг поднял голос и заявил, что хочет назвать мальчика в честь деда, который был моряком и, по всему, хорошим человеком. Мать долго не спорила и согласилась, о чем потом горько жалела.

– Кто-нибудь когда-нибудь слышал о каком-нибудь Харри, который чего-нибудь достиг? – говорила она. Когда отец хотел ее поддразнить, он цитировал ее фразы с огромным количеством «нибудь».

И мать стала звать его Харальдом, в честь своего дяди. Но эта затея широкой поддержки не получила. А после смерти матери Сестреныш тоже стала его так звать. Может, Сестренышу хотелось таким образом заполнить образовавшуюся пустоту в их жизни. Этого Харри не знал, – в голове у бедной девочки происходило слишком много необъяснимого. И когда он пообещал, что бросит курить – если не сразу, то постепенно, – Сестреныш улыбнулась и заплакала, так и не стерев с носа крем.

А теперь Харри сидел и представлял, как табачный дым свивает клубки в его теле. Как огромный змей. Буббур.

Джозеф вздрогнул и проснулся.

– Мои предки были люди-вороны – crow people, – без предисловий сказал он и выпрямился. – Умели летать. – Казалось, сон взбодрил его. Он потер лицо обеими руками. – Хорошо это – летать. У тебя есть десятка?

У Харри была только двадцатидолларовая купюра.

– Здорово, – сказал Джозеф и выхватил ее.

Наверное, это было только минутное прояснение, потому что тучи снова начали затягивать мозг Джозефа – он что-то забормотал на непонятном языке, напоминающем тот, на котором Эндрю говорил с Тувумбой. Как его там? Креольский? И вот уже голова пьяного аборигена снова свалилась на грудь.

Харри решил, что докурит эту сигарету и уйдет, но тут появился Робертсон. Харри ожидал увидеть его в пальто – обычной одежде эксгибициониста.

Но на Робертсоне были джинсы и белая футболка. Он шел, посматривая по сторонам и будто приплясывая в такт беззвучной песне. На Харри он не обращал внимания, пока не дошел до скамеек, но, увидев его, изменился в лице.

– Добрый вечер, Робертсон. А мы вас ищем. Присаживайтесь.

Робертсон оглянулся вокруг и неловко шагнул к скамейке. Казалось, больше всего ему сейчас хочется убежать. Но он вздохнул и сел.

– Я рассказал все, что знаю, – начал он. – Почему вы меня изводите?

– Потому что узнали, что раньше вы изводили остальных.

– Я? Да никогда!

Харри посмотрел на него. Робертсон был очень неприятным человеком, но при всем желании Харри не верилось, что перед ним – серийный убийца. И осознание того, как много времени потрачено впустую, приводило Харри в бешенство.

– Вы знаете, сколько девушек из-за вас не могут спать по ночам? – Харри постарался вложить в свой голос как можно больше презрения. – Те, что не могут забыть про рукоблудника, мысленно насилующего их? Как прочно вы засели у них в памяти, заставляя вновь переживать страх и унижение?

Робертсон выдавил из себя смех:

– Это все, констебль? Может, я внушил кому-то отвращение к половой жизни? А тем, кого я травмировал, пришлось всю жизнь принимать таблетки? Кстати, рекомендую подлечиться вашему приятелю. Который сказал, что меня посадят на шесть лет, если я не дам вам, паршивцам, показания. Но теперь я проконсультировался с адвокатом, и он сказал, что поговорит с вашим начальником. Так что не советую брать меня на пушку.

– Можно обойтись и без этого. – Харри чувствовал, что ему не дается роль прямолинейного полицейского, в которой Эндрю чувствовал себя как рыба в воде. – Либо вы отвечаете на мои вопросы здесь и сейчас, либо…

– …либо поговорим в участке. Спасибо, уже слышали. Пожалуйста, вяжите меня. Мой адвокат приедет и заберет меня в течение часа. А вы получите свое за превышение служебных полномочий. Be ту guest! [51]