Онлайн книга «Спаситель»
— У вас больше нет вопросов? — Есть, но с ними можно подождать до завтра. Она опять склонила голову набок. — Я не устала. Чай у вас найдется? Какой-то автомобиль тихонько ехал по хрусткому снегу, остановился метрах в пятидесяти у тротуара, ослепив их голубоватым светом фар. Харри задумчиво посмотрел на девушку, нащупывая в кармане ключи. — Только растворимый кофе. Слушайте, я позвоню… — Сойдет и растворимый кофе, — сказала Мартина. Харри хотел было сунуть ключ в замочную скважину, но Мартина опередила его, толкнула голубую дверь, которая преспокойно открылась и закрылась снова, однако замок не защелкнулся. — Это все мороз, — пробормотал Харри. — Дом от холода сжимается. Они вошли в подъезд, и он хорошенько закрыл за собой дверь. — А у вас чисто, — сказала Мартина, снимая в передней сапоги. — У меня мало вещей, — откликнулся Харри из кухни. — И какие же из них вы больше всего любите? Харри на секунду задумался. — Пластинки. — Не фотоальбом? — Я не верю в фотоальбомы. Мартина вошла на кухню, уютно устроилась в кресле. Харри украдкой наблюдал, как она по-кошачьи подобрала под себя ноги. — Не верите? Как это понимать? — Они разрушают способность забывать. Молоко? Она покачала головой. — Зато вы верите в пластинки. — Да. Они лгут куда достовернее. — А разве они не разрушают способность забывать? Харри замер. Мартина тихо рассмеялась: — Не верю я в неприветливого, разочарованного инспектора. По-моему, вы романтик, Холе. — Пойдемте в комнату. Я как раз купил очень хороший диск. И с ним пока не связаны никакие воспоминания. Мартина уселась на диван, а Харри поставил дебютный диск Джима Стерка. Потом сел в зеленое ушастое кресло и под первые звуки гитары провел ладонью по шершавой шерстяной обивке. Ни с того ни с сего подумал, что куплено это кресло в «Элеваторе», комиссионке Армии спасения. Кашлянул и спросил: — Возможно, у Роберта был роман с девушкой намного моложе его самого. Что вы об этом думаете? — Что я думаю о романах молоденьких женщин с мужчинами много старше? — Она засмеялась и густо покраснела в наступившей тишине. — Или думаю ли я, что Роберту нравились малолетки? — Я этого не говорил. Она тинейджер. Хорватка. — Izgubila sam se. — Простите? — Это по-хорватски. Или по-сербохорватски. В детстве я часто ездила летом с родителями в Далмацию, до того как Армия спасения купила Эстгор. Когда папе было восемнадцать, он работал в Югославии, помогал восстанавливать страну после Второй мировой войны. И там познакомился с семьями кой-кого из строителей. Потому и настоял, чтобы мы приняли беженцев из Вуковара. — Кстати, насчет Эстгора. Вы помните некоего Мадса Гильструпа, внука тех людей, у которых куплен Эстгор? — Да. Он был там несколько дней в то лето, когда мы там поселились. Я с ним не говорила. Да и никто с ним не говорил, он был какой-то сердитый, замкнутый. Но, по-моему, Tea и ему понравилась. — Почему вы так решили? В смысле, он же ни с кем не разговаривал. — Я видела, как он на нее смотрел. А когда мы с Tea сидели вместе, он вдруг появлялся рядом. Ни слова не говоря. Довольно-таки чудной. Даже неприятный. — Вот как? — Именно. Ночевал он те несколько дней где-то у соседей, но однажды ночью я проснулась, мы, девочки, спали в одной комнате. Смотрю, а к стеклу прижато чье-то лицо. Потом оно пропало. Я почти уверена, что это был он. Когда я рассказала остальным девчонкам, они сказали, я видела привидение. Не сомневались, что у меня непорядок со зрением. — Почему? — А вы разве не заметили? — Что не заметил? — Сядьте вот сюда. — Мартина хлопнула по дивану рядом с собой. — Я покажу. Харри обошел вокруг стола. — Видите, какие у меня зрачки? Харри наклонился, ощутил на лице ее дыхание. И тут увидел. Зрачки на фоне карей радужки как бы сплывали вниз, образуя по форме что-то вроде замочной скважины. — Это врожденное, — сказала она. — Называется iris coloboma. Но зрение при этом ничуть не страдает. — Интересно. Их лица были так близко друг от друга, что Харри чуял запах ее кожи и волос. Он вздохнул и вздрогнул от ощущения, будто погружается в теплую ванну. Внезапно послышался короткий, резкий звук. Лишь через секунду-другую Харри сообразил, что это звонок. Не домофон. Кто-то стоял у его двери. — Наверняка Али, — сказал Харри, вставая с дивана. — Сосед. За те шесть секунд, пока вставал и шел к двери открывать, он успел подумать, что для Али вообще-то поздновато. И что Али обычно стучал. А если кто-то вошел или вышел после них с Мартиной, дверь наверняка опять стояла незапертая. Только на седьмой секунде он сообразил, что вообще зря пошел открывать. И, увидев, кто на пороге, понял, что сейчас будет. — Приятный сюрприз, да? — сказала Астрид слегка заплетающимся языком. Харри не ответил. — Я с рождественского банкета, может, пригласишь зайти, а, Харри? — Накрашенные губы растянулись в улыбке, тонкие каблуки стукнули по полу, когда, пошатнувшись, она переступила с ноги на ногу. — Ты некстати, — сказал Харри. Она прищурилась, глядя ему в лицо. Потом взгляд скользнул за его плечо. — У тебя гостья? Поэтому ты пропустил сегодняшнее собрание? — Поговорим в другой раз, Астрид. Ты пьяна. — Мы обсуждали третий шаг. «Мы решили препоручить свою жизнь заботам Господа». Но никакого Господа я не вижу, Харри. — Она полушутя стукнула его сумкой. — Третий шаг тут ни при чем, Астрид. Каждый спасается сам. Она замерла, посмотрела на него, на глазах вдруг выступили слезы. — Позволь мне зайти, Харри, — прошептала она. — Это не поможет, Астрид. — Он положил руку ей на плечо. — Я вызову такси, и ты спокойно поедешь домой. Она неожиданно резко сбросила его руку. В голосе прорезались пронзительные нотки: — Домой? Черта с два я пойду домой, бабник ты хренов! Она отвернулась и нетвердой походкой пошла вниз по лестнице. — Астрид… — Отвяжись! Трахай свою шлюху! Харри провожал ее взглядом, пока она совсем не исчезла из виду, услышал, как с грохотом и скрипом захлопнулась дверь подъезда. Настала тишина. |