Онлайн книга «Эшафот забвения»
|
Марго нравилась всем. Еще больше всем нравился особняк нефтяного магната. Реквизит, привезенный с большими предосторожностями со студии, заиграл в реальных стенах реального дома совершенно новыми красками. И у всех появилась уверенность, что все сложится хорошо. Она продержалась ровно два дня. В день, когда убили Марго, на съемки приехала Леночка Ганькевич. С тех пор как Братны выгнал ее, Леночка никогда не появлялась в группе открыто. Она с кем-то встречалась в долгих коридорах “Мосфильма”, жалко сидела в буфете, поджидая дядю Федора, с которым была дружна, или техника Садыкова, с которым иногда спала под водку и хорошую закусь. Теперь же ее появление здесь можно было считать вызовом. Она довольно легко преодолела редуты внешнего охранения (я подозревала, что каждому из охранников она пообещала себя в качестве утешительного приза). Братны был слишком увлечен съемкой, чтобы бросить все и выгнать Леночку с площадки, а она сразу же нашла меня. Некоторое время мы молча наблюдали за съемками и за Марго. – Мне нужно поговорить с тобой, – шепнула она, – нужно объясниться… – Да. – Сердце у меня упало: я надеялась, что Леночка напрочь забыла о моем к ней визите. Стараясь не привлекать ничьего внимания, мы удалились со съемочной площадки. – Хочешь выпить? – деловито предложила мне Леночка, заранее предполагая мой отрицательный ответ. – Нет, ты же знаешь… – Как хочешь. А я, пожалуй, хлебну. – Она достала из сумки бутылку “Баккарди” и приложилась прямо к горлышку. – За новую актрису. Она действительно хороша, вот только я думала, что она выглядит чуть старше… – Ты много пьешь, – сказала я, ненавидя себя за менторский тон. – Да. Я много пью и много трахаюсь, и вообще много на себя беру… Я хочу извиниться за тот вечер. – Что ты, ничего страшного не произошло, – фальшиво сказала я, и Леночка сразу же уловила фальшь в моем голосе. – Я наговорила тебе глупостей. – Разве? – Я наговорила тебе глупостей, я помню это… Смутно, но помню… – Ничего страшного ты не сказала. – Если можешь, забудь все то, что я тебе говорила. – Да я и не пыталась запомнить, – сфальшивила я. – Ну что ж, тогда ладно, – видно было, что Леночка не поверила ни одному моему слову, – заезжай ко мне как-нибудь… – Как-нибудь заеду, – сказала я, прекрасно зная, что никогда больше не появлюсь в ее доме. – У тебя неплохая фигура, – Леночка заискивающе посмотрела мне в глаза, – очень универсальная. Поверь мне, я знаю в этом толк… Я ведь модельер. Говорили – очень хороший модельер… Я бы хотела, чтобы ты что-нибудь выбрала для себя. Мне было бы приятно. Наверное, мне тоже было бы приятно. На секунду прикрыв глаза, я вспомнила модели Леночки, которые видела в тот вечер, – восхитительно совершенные линии, восхитительно небрежные складки, платья, созданные для любви, платья, созданные для того, чтобы их нежно надевали и яростно скрывали, – как эта молодая, так тонко чувствующая женщина могла попасться в ловушку безумия? В комнату заглянул техник Садыков и, увидев Леночку, по-свойски подмигнул ей и просемафорил тупым заросшим подбородком: “Заболталась, старуха, пора и ноги позадирать слегонца”. – Жарко здесь у вас, – сказала Леночка и тотчас же скинула дубленку, оставшись в облегающем черном платье. – Да вроде не очень. – Где здесь у вас туалет? – Направо по коридору. Направо по коридору. Но ты пойдешь в другую сторону, где тебя встретит техник Садыков, только для того, чтобы тупо отодрать в пустой детской, где через месяц-другой поставят кроватки для двухлетних девочек-близнецов, дочек нефтяного магната. И забьют углы мягкими игрушками… Ты будешь заниматься этим и каждую минуту, каждую секунду знать, что совсем рядом совсем равнодушный к тебе Братны снимает совсем ненужное тебе кино. А мы с тобой неплохо поговорили, ты ждала от меня каких-то слов, которые я так и не сказала… Мне стало так тошно, что я взяла бутылку “Баккарди” и сделала крупный глоток. И только потом, повернув голову, увидела в раскрытой сумочке Ганькевич краешек фотографии. Еще не достав ее, я знала, что это за фотография. И все-таки заставила себя вытащить фотографию из сумки. Марго. Я знала эти фотографии из серии “Актеры Советского кино”. Их собирала маленькая девочка в маленьком южном городе. Ей очень хотелось, чтобы у нее были волосы артистки Анастасии Вертинской и чтобы артистка Светлана Тома вышла замуж за актера Олега Видова. Она даже поместила их вместе на одной странице альбома. А вот фотографии Марго она так и не купила… – Роешься в чужих сумках? – услышала я голос Леночки и вздрогнула. – Иногда. Откуда у тебя эта фотография? – Из альбома. Я в детстве собирала актеров. А ты? – Зачем ты ее принесла? – Я сбилась на тон следователя по особо важным делам и тут же пожалела об этом. – А тебе какое дело? – тут же ощерилась Леночка. – Хочу взять у нее автограф. – Верится с трудом. – У тебя есть свои предположения? – Кое-какие. Мы стояли друг против друга. – Какие же, интересно? – Не стоит этого делать. – Чего – этого? – с вызовом спросила Леночка. – Ты знаешь. – Я боялась произнести вслух то, что уже давно сказала про себя. – Не знаю. – Знаешь. Он все равно снимет свое кино. – Посмотрим. – Леночка олицетворяла ледяное спокойствие. – Зачем ты принесла фотографию? – Я же сказала тебе. Хочу взять у нее автограф. Она шикарная сука, никуда от этого не деться. Возьму автограф и успокоюсь на этом. – Неужели успокоишься? – иронически спросила я. – Я уже успокоилась. То, что я говорила тебе тогда, – это просто ложь. Сентиментальное вранье. В комнату снова заглянул Садыков. Теперь его заросший подбородок выглядел еще более тупым, а глаза нездорово блестели. Должно быть, снова дернул косяк у Вована Трапезникова. – Ленуся, прелесть моя! Мы тебя с Темкой ждем-ждем, уже и наклычники приготовили, а она здесь прохлаждается. Трубы зовут. Иерихонские, между прочим. И хорошо надраенные. – Уже иду. Пока, Ева. Рада была тебя увидеть. Леночка демонстративно вытащила у меня из рук фотографию, подхватила дубленку, сумку и “Баккарди” и вышла. |