Онлайн книга «Куколка для монстра»
|
– Здравствуйте, Костя! Можно, я буду называть вас Костей? Он уже был рядом со мной и придерживал меня за рукав шубы. – Почему вы исчезли из клиники? Что с вами произошло? Вас же пол-Москвы ищет… Главному хирургу строгач грозит… – Видно, плохо ищут. Другие нашли быстрее. – Откуда эта шуба? – Это моя собственная шуба. Из прошлой жизни. Шикарная была жизнь, должна вам сказать. Он тряхнул меня за плечи, не обращая внимания на то, что за нами зорко наблюдает пожилая продавщица. – Вы наконец-то вспомнили?! – Нет, – по его лицу пробежала гримаса разочарования, – я ничего не вспомнила о себе, но кое-что узнала о других. Думаю, это заинтересует вас. Он так пристально посмотрел на меня, как будто видел впервые. Я тоже увидела себя его глазами: теперь я уже не была той безмозглой личинкой шелкопряда, готовой швырнуть в него банкой с гвоздиками и потерять сознание от жалости к себе. – Вы изменились, – наконец сказал он. – У меня было некоторое количество времени и хорошие учителя, – моя реплика, относящаяся вовсе не к нему (после аборта и двух убийств, которые произошли у меня на глазах, инцидент на даче в Бронницах казался невинной шуткой), почему-то заставила Лапицкого покраснеть и опустить глаза. – Я не имела в виду вас и ваших людей, – ободрила я капитана. – У вас есть деньги? Лапицкий непонимающе посмотрел на меня. – Я хочу купить книгу. – Вы поразительный человек. – Я сама не подозревала, насколько я поразительный человек. Взяв у капитана двадцать тысяч, я купила толстый том Диккенса, «Записки Пиквикского клуба», заранее зная, что никогда не открою ее. Мы вышли из магазина на улицу и остановились перед витриной. – Где же шофер Виталик? – истеричная веселость продолжалась, и Лапицкий не мог объяснить ее природу. Он с мрачным недоумением смотрел на меня. – Вы же сказали, что у нас конфиденциальный разговор. – Простите. Что ж, поедем. Глупо мерзнуть на улице. – Куда? – В ваше управление я всегда успею. К вам, если жена не против. – Не против. Я не женат. – Тогда берите машину. Лицо капитана жалко сморщилось: видимо, двадцатка, уплаченная за Диккенса, была последней. – Придется на метро, – наконец глухо сказал он…В метро он все время придерживал меня за рукав, как будто боялся, что я исчезну так же внезапно, как и появилась. Но я не собиралась исчезать, сейчас капитан был моим единственным шансом на спасение. После того, что произошло утром, после той неожиданной власти над Витьком я была уверена, что он обязательно поможет мне. Капитан жил рядом с метро «Семеновская». И пока мы доехали до нее, пока толкались в переходах на станции, забитых продавцами газет и нищими студентами консерватории с их извечной «Две Мария», решимость покинула меня. Капитан Лапицкий повел себя со мной как порядочная скотина, даже смерть друга его не оправдывает. Он хотел выбить любые признания любой ценой, и нет гарантии, что, выслушав все, что я ему расскажу, он не сдаст меня на руки алчной машине правосудия… …Однокомнатная берлога на двенадцатом этаже выдала Лапицкого с головой – ничего особенного за всю свою жизнь этот сторожевой пес не заработал: книжный шкаф во всю стену, забитый в основном специальной литературой по криминалистике, спартански-узкая кровать, похожая на развороченное гнездо, пара старых кресел и журнальный столик в уныло-буржуазном стиле. На столике стояла фотография – два молодых человека, стоящих в обнимку, в снаряжении на фоне горнолыжного курорта: в одном из них я узнала самого Лапицкого, а в другом – Олега Марилова. И никаких занавесок на окне. Вся одежда капитана была свалена прямо на кресла, на батарее сушились носки, а над кроватью висели горнолыжные ботинки, по дизайну напоминающие хорошего качества гоночные болиды, супердорогая вещь. С противоположной стены на них с состраданием взирала плохая репродукция «Любительницы абсента» Пикассо… Значит, ты достаточно образованна, Анна. Ты даже можешь выговорить слово «абсент»… В комнате капитана царил первобытный хаос, и лишь в одном углу был образцовый порядок: там расположилась стойка для горных лыж и всего сопутствующего им снаряжения. Две пары лыж отличного качества, даже я могла судить об этом. – Поговорим на кухне, – сразу же стушевался капитан и прикрыл дверь в комнату. Он провел меня на кухню, еще хранящую следы внезапно прерванного обеда: недоеденная тарелка горохового супа и нарезанное аккуратными брусками розовое сало. Раздеваться я не стала, хотя в квартире было жарко и по моему позвоночнику струился пот. Длинная соболья шуба подавляла капитана, в ней я выглядела совсем другим человеком. А больничный халат сразу же вернет Лапицкому мистическую власть над пациенткой, хвост этой власти тянется еще из клиники, и капитан наверняка не забыл, как он может в отчаянии стучать по полу… – Слушаю вас, – сказал Лапицкий, неловко убирая со стола остатки обеда. И тут я почувствовала, что не могу начать разговор. – У вас есть водка, капитан? – Вы вспомнили, что такое водка? – насмешливо спросил он. – Я даже вспомнила, что мои любимые сигареты называются «Житан»… – Я вынула из кармана пачку и нервно закурила. – Вернее, мне сказали об этом. – Кто? – Тот, кто рассказал и обо всем остальном… Лапицкий не торопился с вопросами, он понял мое состояние. Из старенького холодильника «Юрюзань» была извлечена початая бутылка «Столичной» и тарелка с подсохшим сыром. Сало так и осталось лежать на столе. – С закуской напряженка, – извинился капитан, разливая водку в две чистые рюмки. – Черт с ней. – Я, не глядя, махнула водку и снова подставила рюмку. – Налейте еще. – Наклюкаетесь, дамочка, что я с вами буду делать? – Положите спать. – Не положу. – Будете устраивать пытки бессонницей? Вы ведь мастер-инквизитор. – – У меня нет еще одной кровати. – Вторую рюмку капитан выпил вместе со мной, крякнул и потянулся за куском сала. – Выкладывайте, о чем хотели мне рассказать. Водка оказала свое благотворное действие – нервное напряжение отпустило меня, и я немного успокоилась. – Вам что-нибудь говорит имя Юлий Моисеевич Дамскер? – спросила я, в упор глядя на капитана. Лапицкий присвистнул и воззрился на меня. – Допустим. Что дальше? – Скажите мне, что вы знаете о нем? |