Онлайн книга «Коммуна, или Студенческий роман»
|
В дверь кто-то поскрёбся. – Ребята, вы дома?! – Вот блядь! – шёпотом произнёс Примус, продолжая ласкать Полину. – Никакие записки им не указ. Не будем открывать. – Мы дома! – крикнула Полина. – Сейчас открою! Тонька – хороший повод. Когда причина не ясна. Полина встала, надела Лёшкину рубашку – он как был, так и остался франтом и даже сейчас где-то раздобывал красивые удобные рубашки. Вот конкретно эта – льняная, цвета кофе с молоком – очень нравилась Полине. Отчего бы и не надеть? – Тебе идёт! – раздалось с дивана. По голосу невозможно было определить, в каком он настроении-состоянии. Кажется, что обычный ироничный Примус. Несколько, быть может, равнодушный. – Лёшка, ты мудак! – зло бросила Полина. – Детка, не капризничай! – ровно… слишком ровно ответил он. – Вы открываете или как?! – Тонька из-за двери. Полина щёлкнула собачкой. – Я не помешала? – О, Несравненная, ты ведёшь себя в лучших традициях простого русского человека: сперва ломишься в дверь, на которой написано: «Не беспокоить!» – а после того, как дверь снесена под твоим неукротимым напором, ты елейно вопрошаешь: «Не помешала?!» Ну что ты! Be my guest! – насмешливо произнёс Примус, приподнявшись на локте и призывно откинувши одеяло. – Всё твои шуточки! Вы что, ещё не закончили? – Мы ещё и не начинали! – рявкнула Полина. – Вот за что люблю тебя, Тонька, так это за врождённый такт на фоне полного отсутствия кривляний и излишних размышлений, присущих многим прекрасным юным девам. Такт у которых как раз отсутствует. – Я не знаю, о чём ты говоришь, Лёш, но пятница же! Толик на вахте. Мне скучно! – проныла Тонька. – Я же знаю, что вы дома. Ну, я и… – Ну, тогда тащи гитару. – Примус поднялся с дивана и надел джинсы. – Я мигом! У меня есть бутылка отличного портвейна! – Да-да! Шампанское с портвейном – что может быть лучше вечером пятницы для скучающих дев в компании верного пажа?! Накачу стакан портвейна и, наконец, спою вам песню не чью-нибудь, а свою. Написанную мною ещё на первом курсе под глубоким впечатлением от произошедшего со мной инцидента… – Что-то не так, Лёш? – снова резко изменившись в настроении, тихо спросила Поля, когда Тонька вышла. – Это я и пытаюсь понять, солнышко. – Ты меня не хочешь?! – Полина, ну не будь ты глупее деревянных счётов. – Ты… импотент? – О господи, нет, конечно! Я слишком молод и здоров для этого благородного недуга. Я просто чрезмерно хотел тебя… От этого, случается, не получается. Я всего лишь мужчина. Теперь я начинаю понимать моего незамысловатого друга Кроткого, который не мог наброситься и, так сказать, овладеть, пока не… И, знаешь, хоть я не истерик, не психопат, что не единожды тебе доказал, но подобного рода беседы вовсе не способствуют… Ах, с кем я разговариваю?! С неразумным зверёнышем… Говори что хочешь, дорогая моя. Я и только я во всём и всегда виноват. В дверь – уже без стука – внеслась Тонька. За ней влетела Татуня, шумно шлёпнулась на пол и принялась громко барабанить хвостом по полу, оглядываясь в поисках Тигра. Подруга-соседка уселась на стул и водрузила на стол выдержанный портвейн, разлитый в весьма презентабельную ёмкость варианта «на экспорт». – Что кислые такие? Первые трудности совместного существования? О-о-о! Как я со всеми своими мужиками скандалила поначалу, вы себе даже представить не можете! Вы не тушуйтесь – охота орать – орите! Охота драться – деритесь! Тут главное – не сдерживать себя. – Тонька, ну ты прям преподаватель этики и психологии семейной жизни, – съехидничала Полина. – А что?! Очень даже могу! Бывают же такие! Им что в лоб, что по лбу. Ничем не проймёшь! – Дамы! Пришло время для тягостного портвейна под гениальнейшую песню дядюшки Примуса. – Он вытащил пробку и разлил по стаканам бордовую жидкость, пригубил, прокомментировав: – Высший класс бормотуха, не какие-нибудь три семёрки! [45] Где взяла? – Так свекровь принесла. Капитан какого-то «пассажира» ей подогнал крымского. Одиннадцатилетней выдержки, между прочим. А ты – бормотуха… Обижаешь! – Мне простительно. Я сегодня подавленно-саркастичен, как Гамлет, и уныло-тосклив, как Блок. Пейте, курите, внимайте и запоминайте. Когда ещё доведётся попасть в нужную компанию в нужном настроении? Произнося это, он смотрел в окно и подстраивал гитару. Затем обернулся, сделал ещё глоток, закурил, объявил: – «Голова»! И запел… Пел он отменно. «Если у вас на гитаре стёрто три лада – значит, вы душа компании!» – его присказка. Бардовско-высоцкий репертуар, популярные песенки – на любой вкус и заказ. Да хоть ламбаду! Но вот о том, что он сам сочиняет, даже Полина не знала. Нет, ну он, конечно же, болтал… Но ни разу не читал, не пел «из себя»… А чего не пощупано – того и нет. Чаще ведь наоборот – нет и того, что пощупано. Или есть, но совсем не то, что ожидалось… Одно слово – сумбур. Оно и понятно – портвейн после шампанского! В общем, спеть на страницах не удастся, как бы автор этого ни хотел. Изображать здесь аккорды? Ну так в песне Примуса их было далеко не три, композиция была весьма джазовая, и неискушённого в чтении аккордов читателя они будут только раздражать, как раздражает всех неискушённых то, в чём они таки не искушены. Читать правильно: не «не искусаны», а «не искусны»… Чёртов Port Wine! Так что просто текст и ничего более. отлетела голова покатилась по ступеням и едва-едва примятая трава обагрилась кровью на весеннем круге солнца появился кто-то в чёрном брызги крови замерцали на рубиновых тонах с оттенком стали Семеро ждут дождя Трое спешат уснуть Камни лежат на камнях И это смерть моя Я вижу покатилась голова всё дальше, дальше по дорогам по весенним кто-то в чёрном встал на землю и едва-едва на золотых полях |