Онлайн книга «Вопрос и ответ»
|
Тодд хватается за волосы — они стали длиннее и лохматее, чем раньше. А сам он заметно вырос. — Виола, — повторяет он. — Да, это я. — Делаю еще шаг навстречу. Он не пятится, поэтому я иду дальше, не бегу, но подхожу ближе и ближе. Когда я уже совсем рядом, он снова делает шаг назад. — Тодд? — Что ты тут делаешь? — Я пришла за тобой. — У меня ёкает в груди. — Как обещала. — Ты обещала меня не бросать, — говорит он, в Шуме — громкая досада на самого себя, на свои слова и голос. Тодд откашливается. — Но бросила. — Меня забрали, я ничего не могла поделать. Его Шум становится громче, и я слышу в нем не только радость, но и… Ох, господи, Тодд… ты злишься. — Да что я такого сделала? Нам надо бежать. «Ответ» скоро… — Так ты заодно с «Ответом»? — рявкает он с неожиданной злостью в голосе. — Заодно с убийцами… — А ты, значит, солдат? — спрашиваю я в отместку, дивясь самой себе. Меня тоже одолевает гнев, и я показываю пальцем на букву «В» у него на рукаве. — Только не говори мне про убийц… — «Ответ» убил всех спэклов, — низким, яростным голосом проговаривает Тодд. И в его Шуме — горы трупов. Высокие кучи, похожие на мусорные. На стене — наша синяя «О». А посреди всего этого — Тодд. — Лучше б и меня сразу убили, — говорит он. И закрывает глаза. Я — круг, круг — это я, твердит его Шум. — Виола? — подает голос Ли за моей спиной. Оборачиваюсь. Он прошел уже половину зала. — Подожди снаружи. — Виола… — Снаружи. У него такой озабоченный взгляд, он так готов вступиться за меня, что мое сердце на миг замирает. По дороге сюда он как можно громче думал, что я — его пленница. В итоге большинство встречных солдат решали, что он ведет меня насиловать, и радостно присвистывали, желая ему удачи. Потом мы спрятались возле собора и увидели отъезжающего Дейви Прентисса — все его гнусные мысли были о том, как они с Тоддом должны отпраздновать свое повышение. И тогда мы притворились подарком. Сработало. Я даже немного разочарована, что все так легко прошло. Ли переминается с ноги на ногу: — Позови меня, если что. — Позову, — отвечаю я. Он ждет еще секунду, потом выходит за дверь, но оставляет ее открытой, чтобы присматривать за нами. Глаза Тодда по-прежнему закрыты, и он все твердит про себя: «Я — круг, круг — это я». Должна сказать, это ужасно похоже на то, что я слышала раньше от мэра. — Мы не убивали спэклов. — «Мы»?! — открывая глаза, переспрашивает он. — Я не знаю, кто это сделал, но не мы. — Вы сбросили на них бомбу в тот же день, когда ты взорвала башню. — Он едва не выплевывает эти слова. — А потом вернулись за узниками и довели задуманное до конца. — Бомбу? Какую еще бомбу? Но потом я вспоминаю… Первый взрыв, заставивший солдат убежать от радиобашни… Нет. Она не могла. Даже госпожа Койл не могла на такое пойти. «За кого ты нас принимаешь?» — в гневе спросила она… Но на вопрос так и не ответила. Нет, нет, это неправда, и к тому же… — Кто тебе это сказал? — выпаливаю я. — Дейви Прентисс? Тодд удивленно моргает: — Кто? — Как это кто? — Мой голос стал уверенней и жестче. — Твой новый лучший друг! Негодяй, который хотел меня убить. Тодд, и с которым вы весело ездите на работу каждое утро! Он стискивает кулаки. — Так ты за мной шпионила? — вопрошает он. — Я не видел тебя три месяца, три месяца от тебя ни слуху ни духу, и все это время ты шпионила за мной — в свободное от бомбежек время! — Конечно! — воплю я, чтобы его перекричать. — Три месяца я выгораживала тебя перед людьми, которые с удовольствием назвали бы тебя предателем и врагом. Тодд! Три месяца удивлялась, с какой стати ты работаешь на мэра и откуда он узнал про океан — на следующий же день после разговора с тобой! — Он морщится, но я не унимаюсь, задираю рукав и показываю ему руку: — Три месяца гадала, зачем ты клеймишь женщин этим! Его лицо мигом меняется, и он едва сдерживает крик, словно это его только что клеймили железным обручем. Он прикрывает рот рукой, но его Шум на мгновение заливает черным. Другой рукой Тодд тянется ко мне, к железной ленте, от которой я уже никогда не избавлюсь. Кожа вокруг еще красная, под лентой с номером 1391 до сих пор пульсирует боль, хотя надо мной колдовали целых три целительницы. — О, нет, — бормочет он. — Нет, нет. Дверь открывается, и из нее высовывается мужчина, который нас впустил: — Все нормально, лейтенант? — Лейтенант? — спрашиваю я. — Да, все хорошо, — отвечает Тодд, немного задыхаясь. — Все хорошо. Мужчина немного выжидает, потом закрывает за собой дверь. — Лейтенант? — повторяю я уже тише. Тодд стоит, уперев руки в колени и свесив голову, глядя в пол. — Это же не я, правда? — тихо-тихо говорит он. — Я не… — Он снова показывает на железную ленту. — Я ведь не мог это сделать, не узнав тебя, так? — Нет, — говорю я, читая в его Шуме ужас, которым он так упорно пытался пренебрегать. — Это сделал «Ответ». Он вскидывает голову, в Шуме — сплошь вопросительные знаки. — Только так я могла спокойно войти в город, чтобы найти тебя, — говорю я. — Только так нам удалось пройти мимо солдат, марширующих по всему городу, — они думали, раз я заклеймена, опасаться нечего. До него понемногу доходит, и он меняется в лице: — О, Виола… Я тяжело выдыхаю воздух: — Тодд, прошу тебя, пойдем… Глаза у него мокрые, но теперь я наконец вижу его, моего Тодда, — в лице, во взгляде, в руках, обреченно повисших по бокам. — Слишком поздно, — говорит он, и голос его так полон печали, что у меня на глазах тоже выступают слезы. — Я умер, Виола. Я умер. — Неправда! — говорю я, подходя еще ближе. — Просто сейчас такое время. Он смотрит в пол невидящими глазами. Ничего не чувствую, стучит в его Шуме. На все плевать. |