Онлайн книга «Волк прыгнул»
|
Поймав взгляд Данила, Тышецкий склонил седовласую главу и с приличествующей скорбью негромко произнес: — Это ужасно… Данил вяло кивнул. Не было никакого желания вступать в разговор, да потомок славных Топоров и не набивался — Данила он малость побаивался, брала свое извечная интеллигентская робость перед Лубянкой… Оксана заботливо налила ему еще стопочку, он подумал и выпил, присмотрелся к ней — не мужским взглядом, а исключительно деловым. Успела поддать, конечно, щечки раскраснелись, но для серьезного разговора годится. А откладывать этот разговор не стоит… Не подыскав пока что подходящей фразы, способной послужить мостиком, он вынул старинную серебрушку, поставил на ребро и крутанул. Монета звякнула о блюдечко, упала профилем вверх. — Можно взглянуть? — Оксана подняла монету двумя пальцами, присмотрелась. — Вы что, тоже ударились в нумизматику? — Не совсем, — сказал Данил. — Нашел вот… — А она вам дорога как память? — Ничуть. — Сделайте мне приятное, спрячьте, а? Меня это дома достало. Супруг полагает, мне чертовски интересно будет узнать, чем пражский грош отличается от тымфа, а талер — от гульдена. От этих лекций впору на потолок залезть. Хорошо еще, последнее время Климов принимал удар на себя: тоже увлекся, такое впечатление, сядут оба вечером, пивко выставят и тарахтят на птичьем языке — ах, левендалер, ах, боратинки… — Выходит, вы все же кое-что усвоили? — спросил Данил. — Усвоишь тут, когда три часа зудят в уши… По-моему, эта серебрушка как раз мужнина. Подарочек начинающему. Данил внутренне подобрался. Нет, не стал бы Серега тратить драгоценное время на вечернюю болтовню о монетах. Что же, на поверхность вынырнул искомый ключ? Ведь монета-то лежала в потайном карманчике… — Уверены? — Очень похоже. Монетка не из редких, у моего дражайшего они на столе кучкой валяются… Вам еще налить? — А пожалуй что, — сказал Данил. Тышецкий повернулся к нему, чуть приподняв свою стопку, с той же приличествующей случаю скорбью произнес: — Безвременная кончина — это особенно печально… — Судьба, — сказал Данил, глядя на Оксану. — Оллу оджак, кырылы наджак, как выразился бы ваш папенька… — Что? — А вы по-турецки не понимаете? — Увы… — Я тоже не особенно силен. Но парочку пословиц помню. В вольном переводе — чему быть, тому не миновать… Кисмет, сиречь-судьба… Что-то изменилось в ее лице, но Данил не понял смысла. Она пожала плечами: — А я вот в турецком совершенно не разбираюсь. И в Турции не была ни разу, хотя сейчас уж вроде бы чего проще… Ничуть не воодушевляет историческая родина. Хотя фамилия, быть может, и знатная… — Должен вас разочаровать, — сказал Данил. — У турок фамилии появились лишь в двадцатом веке. — Ну, это еще ничего не значит, верно? Можно было быть знатным и без всякой фамилии… — Тоже верно, — сказал Данил. — Хочется верить, что происходите от пашей или беков, а? — А почему бы и нет? Ужасно думать, что твои предки лет этак пятьсот ковыряли землицу… Данила Петрович, мы с вами так и не поговорили касаемо завтрашней пресс-конференции… Почему бы сейчас не обсудить? — Ну, в принципе… — Пойдемте? — она гибко выпрямилась. Вот все само по себе и уладилось… Шагая за ней следом, Данил успел перехватить чей-то насмешливый взгляд с другого конца стола, но это его нисколечко не задело. Пусть себе думают, что хотят, лишь бы в качестве объектов разработки не подворачивались и хлопот не прибавляли… — А сплетни не пойдут? — усмехнулся он, когда они поднялись на второй этаж. Оксана остановилась, повернулась к нему: — О репутации заботитесь? — Не особенно, — хмыкнул он. — Даму не хочется компрометировать. — Рыцарь вы наш… Вопрос можно? Почему вы даже здесь ходите в этих дурацких очках? Они ж у вас с простыми стеклами… и прическа дурацкая, совершенно вам не идет. Хотите, причешу как следует? — Нам нужно серьезно поговорить… — А кто спорит? — усмехнулась Оксана. — Мне кажется… — Глупости, — отрезала она. — Чтобы совершенно сбиться с делового настроя, мне нужно выпить раз в пять больше, а я пока что исключительно пригубливала… Ну, показывайте ваше логово. Выпить, надеюсь, найдется? — Был где-то коньяк, — проворчал Данил, извлекая бутылку из шкафа. — Зажгите настольную лампу, а верхнего света не надо, ладно? Создайте должную атмосферу для секретов и роковых тайн… — А что, грядут роковые тайны? — серьезно спросил Данил, наклоняя бутылку над немаленьким бокалом. — Как знать, как знать. Учитывая, что любая женщина сама по себе роковая тайна. — Оксана положила указательный палец на горлышко бутылки и держала, пока бокал не наполнился до краев. — Не сквалыжничайте, голова у меня крепкая… Видите, отпиваю глоточек, и не более того. — Да бога ради, — проворчал он. — Как выражался классик, кушайте чаю сколько влезет и даже можете домой взять… Оксана отпила еще глоточек, устроилась на диване и вытянула ноги: — Вы не снимете с меня туфли? Данил подошел, расстегнул субтильные ремешки, снял узенькие туфельки и аккуратно поставил их рядом с диваном. — Благодарю вас, — церемонно раскланялась Оксана. — Теперь, если вас не затруднит, расстегните мне верхнюю пуговицу, здесь душновато. — Пардон, на брюках или на жакете? — спросил он совершенно нейтральным тоном. — На жакете, конечно. Данил наклонился к ней и преспокойно расстегнул. — Следующую. Он выполнил просьбу с бесполым равнодушием, словно вскрывал конверт. — Садитесь вон туда, — сказала Оксана. — Можно, я положу ноги вам на колени? — Сделайте одолжение, — кивнул Данил. И с расстановкой принялся выпускать дым, посмеиваясь про себя. Молчание затягивалось, он все так же с отсутствующим видом дымил, откинувшись на мягкую спинку и не чувствуя ни малейшей неловкости из-за затянувшейся паузы, наоборот. — Господи ты боже мой! — фыркнула Оксана. — Вас что, так уж и нереально вывести из себя? — Интересный вопрос, — сказал он без всяких эмоций. — Пожалуй что можно. Но только не стандартным набором шаловливых дамских капризов. — А вы, часом, не педик? |