Онлайн книга «Волк прыгнул»
|
— Ну и? — Мы, в общем, дружили… Я пообещала при нужде замолвить словечко, уговорила не торопиться, проверить еще раз. Это было в пятницу, а на выходные она поехала в Польшу, в Брацлав — и пропала… — В Брацлав-Воеводский? — Нет, в Брацлав-Мазовецкий. — И что, никто не побеспокоился? — Ну почему? В понедельник ездили к ней домой, не нашли, подождали, а во вторник связались с польской полицией, только, по-моему, результатов нет до сих пор. Я думала, вы знаете… Никому не говорила, но у меня сложилось впечатление, будто Зойка чего-то определенно не договаривала… Я теперь, как та ворона из пословицы, любого куста боюсь… — Ну, не паникуйте, — сказал Данил. — Брацлав-Мазовецкий — это, знаете ли, не джунгли. Есть у меня по ту сторону границы кое-какие зацепки. — Приятно слышать. А по эту сторону границы как прикажете обходиться? Они могут вернуться… — Они вернутся в одном-единственном случае, — сказал Данил. — Если получат точную информацию, что вы все же проболтались. Судя по вашему описанию, люди серьезные, а такие зря не станут дергаться. Ну, а я уж постараюсь, чтобы наш разговор между нами и остался… Хотите, приставлю к вам человека? — Думаете, поможет? Я же видела, в каком виде вы сегодня заявились, полное впечатление, будто вами долго и старательно вытирали стену. — Ну, тут совершенно другое… — сказал Данил без всякого смущения. — Это, так сказать, входило в правила игры. Не всегда следует завязывать нападающего узлом. Иногда полезно, чтобы он остался в убеждении, будто накидал-таки тебе плюх… — Отсюда и очки эти глупые? И весь облик заштатного бухгалтера? — Вы умница, — сказал Данил. — Чем дольше тебя будут считать заштатным бухгалтером, тем позже решат по тебе жахнуть из самого главного калибра… — Ну, а мне-то как быть? — Как насчет охраны? — Не поможет. Серьезные люди найдут способ… — Давайте договоримся так, — сказал Данил. — Охрана все же будет, хотя вы ее не увидите и не услышите. Я это умею, честное слово… С Брацлавом разберемся в самом скором времени. И не только с Брацлавом, добавил он про себя. Кое с кем еще, и качественно. Пожалуй, замаячили все же на чистой стене контуры рисунка, замысел художника остается темным, но, по крайней мере, можно отличить кентавра от гетеры… — Ну хорошо… — протянул Данил. — Оксана, а вот эти ключики вам, часом, ни о чем не говорят? И показал те два ключа из климовской связки, которые так и не удалось к чему-то конкретному привязать. — Как же… Это его, пышно выражаясь, явочная квартира на Лукомской. — Значит, один от квартиры… А второй? — Второй — от гаража. Там гараж во дворе, Климов его обрел в придачу к квартире. Дед, насколько я помню, перебрался в деревню к родственникам, а квартиру сдает… — Есть во всем этом один положительный момент… — сказал Данил. — А именно? — То, что вы, Оксаночка, никак не кажетесь убитой горем по поводу одного трагического утонутия… Не лицедействуете. Молодая женщина взглянула ему в глаза; — Вы уж простите за черствость, но не было никаких особенных чувств. К тому же из-за него впуталась во все это… — Мне тут рассказывали интересные вещи. Якобы Климов пару раз под влиянием Бахуса учил супругу кулаком, да так, что ей, бедной, пришлось участкового вызывать… — Ерунда какая-то. Совершенно не в его стиле. — Мог перепить… — Плохо верится. Не его стиль. — А оружия у него вы не видели? — Пистолет? — Хотя бы. — Нет, ничего подобного. Ни разу не видела. У Данила так и чесались руки сграбастать телефонную трубку, позвонить в Варшаву Янушу, связаться с Лемке. Он сдержался. Пусть даже линия свободна от прослушивания, пусть даже… Не стоит пороть горячку. Фигуры для шахматиста, а не шахматист для фигур. — Ну вот, — вздохнула Оксана. — Излила душу, и легче стало. Знать бы еще, что крепкое мужское плечо рядом есть… — Дала о себе знать женская натура? Выглянула из-под облика крутой яппи? — Я могу посостязаться с мужиками в нормальных условиях, на ниве честного бизнеса, — резонно возразила Оксана. — Но когда в меня тычут пистолетами и ножами, становлюсь самой обычной перепуганной бабой… — Логично, — вынужден был он признать. — Нас здесь не подслушают? Данил усмехнулся: — Когда перестраивали и обставляли это зданьице, я особо постарался, чтобы здесь сделали двери, для посторонних ушей совершенно непроницаемые. — Да? Жаль, я раньше не знала. Смотришь, и не болталась бы по загородным домикам и наемным квартирам… Начала приходить в себя, констатировал Данил, поневоле обратив внимание на две расстегнутых пуговицы жакетика в обтяжку — благо с деловой частью беседы, похоже, покончено. Беззаботная игривость в голосе прорезалась, улыбка соответствующая… — Вы, такое впечатление, меня ни за что не втравили бы в неприятности… — Ну да, у меня масса достоинств, — кивнул Данил. — Столько, что друг другу мешают… — Авантюризм среди них найдется? — Это достоинство? — Иногда, — сказала она, непонятно улыбаясь. — В таком случае — найдется. — Прекрасно. Обнимите меня. Он усмехнулся: — Терпеть не могу гонораров… — А кто тут говорит про гонорары? — поинтересовалась Оксана, невозмутимо вынимая из ушей затейливые серьги. — Вы пока что ради меня палец о палец не ударили, впрочем, и об авансах речь вести столь же глупо… Я вас совращаю. Совершенно недвусмысленно. Без всякой связи с окружающей ситуацией. Не считайте меня циничной девкой, но я в жизни не сталкивалась со старомодной добродетелью… — А Сердюк? — Там другое. Он зажатый какой-то, и вряд ли в добродетели дело… — Она придвинулась вплотную, в ореоле духов и аромата свежего тела. — Ну? — Звона в ушах не обещаю, — честно предупредил Данил. — А это уже интригует… «Жизнь вновь становится загадочной и удивительной», — подумал Данил, без суеты снимая с нее костюм, под которым почти ничего и не оказалось. Дверь и в самом деле работала, словно переборка подводной лодки, отсекая все звуки снаружи, и за окном была тишина. Оксана наклонилась над ним, закрывая лицо и весь мир разметавшимися волосами, опытные пальчики проделали все за него, тела слились, колыхнулись — и Данил с невыразимым сожалением ощутил себя старым, мудрым змием, успев подумать, что знать все наперед порой бывает чертовски мучительно… |