Онлайн книга «Счастливый доллар»
|
– Возьмите, – Форд отдал бумагу. – Пусть сделают копии. Решение очевидно. А эмоции… бизнес – занятие безэмоциональное. – И разошлите копии в газеты. Думаю, это их заинтересует. Ночь Марина провела, забившись в угол. Она почти не спала, чутко прислушиваясь к малейшему звуку. Все ждала, что тот, который приходил днем, вернется и освободит. Почему бы и нет? Деньги нужны? Она заплатит. У нее есть в банке три тысячи долларов, на свадьбу отложенных, и Анька пятьсот должна. И кольцо еще… нет, кольцо украли. Но оно ведь тоже дорогое, и Марина не станет требовать возврата. Значит, кольцо будет авансом, а все остальное… Он не пришел. Ни в полночь, когда луна зависла над колодцем. Ни на рассвете, когда стало не продохнуть от сырого тумана. Ни позже, когда туман расползся, вытряхивая розоватое, разоспавшееся небо с желтым пятном солнца. Тогда Марина поняла, что еще немного и замерзнет. И чтобы не замерзнуть, начала прыгать. Сначала на одной ноге, потом на другой. Из глаз катились слезы – почему-то жалко было не себя и не Олега, а несбывшейся мечты, которой теперь-то точно не суждено сбыться. Ее убьют. Пусть не сейчас, но потом обязательно. Тот, который корзинку приносил, он не из-за денег на сумасшедшую работает. Любовник? Родственник? А с Олежкой что стало? В больнице или… ну конечно, Олега убили. Стерва! А ведь она показалась Маринке безопасной. Мелкая, вся какая-то сонная, словно зачарованная. Сидела в кафе, уставившись в чашку, рисовала узоры на скатерти. И даже когда Марина подошла близко – сначала-то она хотела издали посмотреть, просто, чтоб знать врага в лицо, – Варенька ни взгляда любопытного, ни чужого присутствия не почувствовала. И было ли тому виной стекло витрины, разделившее их? Или же Маринино воображение? Или Варенькино безразличие ко всему во внешнем мире? Ох, да какая разница?! Сейчас-то все иначе. Он появился ближе к вечеру. Сначала Марина услышала сиплый кашель, сменившийся бормотанием, потом – хрустнул гравий. Протяжный стон, от которого похолодели руки. И тяжкий-тяжкий вздох. Дальше кусок неба привычно потемнел, и сгустившаяся тень сплелась в силуэт. – Эй, – окликнули сверху. – Живая? Лови. Темный ком рухнул, накрывая с головой. Маринка запуталась, испугалась, что задохнется, замахала руками и выскользнула из душных объятий покрывала. – Ты… ты чего? – Ничего. Замерзла? Есть хочешь? – Хочу. Нужно разговаривать с ним. О чем? Неважно о чем. Лишь бы подольше подержать. Она помнит, она читала про синдром, когда похититель привязывается к заложнику. И чем больше мучитель про жертву знает, тем сложнее ему эту жертву убить. – Я очень хочу есть, – повторила Мариночка, судорожно соображая, что сказать дальше. – А еще я замерзла. Спасибо тебе большое за покрывало. А как тебя зовут? Нет, ты не думай, что я хочу знать настоящее имя, но… хоть какое-нибудь. Неудобно совсем без имени. Как к тебе обращаться? Он фыркнул и ничего не ответил. Но и не ушел. – Послушай, если бы ты сказал, чего хочешь… ты ведь чего-то хочешь, верно? Если бы нет, то сразу убил, но ты держишь. Зачем? Я не понимаю. И вправду не понимаю. Скажи. Я отвечу. – Доллар. – Что? – Доллар верни. – К-какой доллар? И сколько? У меня есть. Три тысячи. Еще пятьсот должны. И я сама в долг взять могу. Ты только скажи, сколько тебе надо… Марина закрутилась в плед, словно в шаль. Тепло. Надо же, она и не заметила, до чего замерзла в этой яме. Теперь ее трясет, и зубы щелкают. Язык прикусить недолго. Нельзя прикусывать. Надо говорить, пока этот, наверху сидящий, не ушел. …Пусть от болей сердечных страдаете вы, А дряхлеющих смерть унесет. Но с несчастьями Бонни и Клайда судьбы Не сравнить ваших мелких невзгод! — пропел он, присаживаясь на краю. Теперь Марина видела ботинки: желтые подошвы с черными полосками грязи, забившейся в протекторы. Яркое пятно. Почти такое же, как и солнечный нимб вокруг его фигуры. – Это твои стихи? Не бояться, не дрожать. Если бы он хотел что-то сделать, то сделал бы. – Нет. Это Бонни. – Бонни – твоя подружка? Стихи очень красивые. Нет, правда. Я стихи люблю. Я даже сочиняла когда-то, но потом бросила. Не получалось, как хотелось. А как получалось, совсем не хотелось. Я не очень талантливая. Слушай, а у тебя есть мечта? Ноги качнулись, дернулась тень на стене, и Маринка сглотнула ком вязкой слюны. Ну же, отвечай, черт бы тебя побрал! Разговаривай! Раскрывайся! Мечты у всех есть и… и баш на баш. Душа на душу, чтобы привязаться. Чтобы вместе. Чтобы вытащил. – Есть. А у тебя? – И у меня. – Рассказывай. – Приказ. – Ну… я сяду, хорошо? Я устала стоять и замерзла очень. Спасибо за плед. А мечта… я замуж мечтаю выйти. Нет, я понимаю, глупо это, но кто сказал, что мечты обязательно должны быть умными? И я вот с детства… у соседки нашей свадьба была. Невеста-красавица, авто в лентах и шариках, гости… я как увидела, прямо заболела. Не смеялся. Не хмыкал. Слушает ли? Слушает. Марина совершенно точно знала. Откуда? Ниоткуда. Но раньше никто не слушал про ее мечту. – Мама смеялась, когда я в тюль заворачивалась. А я только и думала о том, какая красавица буду… – Ты не замужем. – Прозвучало как обвинение. – Ну… да. В смысле нет. Не замужем я. Так получилось. Я хотела. Несколько раз, но… понимаешь, они были против. То есть замуж как бы за, а вот чтобы свадьбу, как я хочу, так против. Олег вот… скажи, что с Олегом? Пожалуйста! Я его очень люблю! – Нет, – возразил человек, и ботинки исчезли. – Ты его не любишь. Ты просто хотела замуж. Мечту исполнить. – А что плохого в том, чтобы хотеть исполнения мечты?! Что?! – Марина сорвалась в крик. – Ничего. Доллар верни. – Да какой доллар?! День наступит, И лягут на вечный сон В нескорбеющей рыхлой земле… Кальяново лежало под холмом, растянувшись полукругом и домов, и коровников, скрепленных чахлыми заборами. Вверх карабкалась гравийная дорога, вниз стекали канавы, разделяющие узкое одеяло полей. Солнце рассыпало солнечные зайчики по тухлой воде и золотой пшенице, по черному пятачку асфальта перед автобусной остановкой. Агнешка притормозила и вышла. Низенькое здание из белого кирпича. Скамейка. Столб с ржавой табличкой, на которой давно уже не разобрать ни букв, ни цифр. Старуха с вязанием и парой коз. Козы бродили, выдирая редкую траву, что пробивалась сквозь щели в асфальте. – Добрый день, – поздоровалась Агнешка, разглядывая бабку. Та кивнула, не отрываясь от вязания. |