Книга 66 градусов северной широты, страница 82 – Майкл Ридпат

— Боюсь, что нет. Мы допрашиваем его в связи с очень серьезным инцидентом.

— Прошу вас. Всего пять минут.

Вигдис покачала головой:

— К сожалению. Но пожалуй, вы можете помочь. Знаете что-нибудь о смерти Габриэля Орна в январе этого года?

Магда покачала головой.

— Я тогда была в Польше.

— Фрикки не говорил вам о ней?

Магда смутилась. В маленькой комнате для допросов стояла тишина. Вигдис ждала. Ей представлялось, что пока Магда старалась принять решение, она видит, как у нее в голове вращаются колесики.

— Да, — наконец проговорила Магда. — Говорил. Но будет лучше, если Фрикки сам скажет вам об этом.

— Согласна. Но он отмалчивается.

— Тогда дайте мне поговорить с ним. Наедине.

Вигдис задумалась. Как правило, свидетелей лучше всего держать в одиночестве, отмечать противоречия в показаниях, не давать им сговориться. Но это дело было иным. Она кивнула.

Через десять минут Магда постучала в дверь комнаты для допросов. Вигдис открыла.

— Фрикки хочет говорить, — объявила Магда.

Вигдис сидела за столиком в глубине кафе на Хверсфисгате, находящегося всего в нескольких метрах от полицейского участка. В такие минуты Магнусу было трудно воспринимать ее как исландку, а не как американку. Привлекательная черная женщина в джинсах и свитере, она вполне могла сойти за детектива из Бостонского управления полиции.

После встречи с Ингилейф Магнус бесцельно бродил по улицам. Идти было некуда: ему очень не хотелось появляться в полицейском колледже, и было ясно, что Бальдур не примет его в участке. Его мысли метались между Ингилейф и делом Оскара Гуннарссона. То и другое угнетало его. Никаких блестящих идей в связи с обеими проблемами не возникало.

Решение Ингилейф представлялось неизбежным. Дело, включавшее смерть ее отца в девяностых годах, было очень мучительным. Хотя оно сблизило их, Магнус понимал, что она связывала его с этим делом. Он понимал, почему она хочет уехать. Начать все заново в другой стране. Она делала то, что считала нужным.

Но это дело было другим. Хотя его отстранили, Магнус был уверен, что прав, и не мог бросить расследование.

Поэтому, когда Вигдис позвонила ему на сотовый, он поспешил в кафе.

— Что у тебя? — спросил Магнус.

— Фрикки заговорил.

— Ночь в камере сделала свое дело?

— Сделала скорее его подружка. Убедила его говорить.

— И что?

— Ты был прав. Габриэль Орн не покончил самоубийством.

— Кто его убил? Бьёрн?

— Возможно, Фрикки. Возможно, Харпа.

Вигдис передала Магнусу все, что услышала от Фрикки. О том вечере в январе. О выпивке в квартире Синдри. О звонке Харпы, уговорившей Габриэля Орна выйти из дому. О потасовке, о том, как Харпа ударила его по голове. И о плане все скрыть, о плане, к которому Фрикки почти не имел отношения.

— Они попались! — воскликнул Магнус торжествующе. — А что относительно Оскара? И Листера?

— Фрикки ничего не знал о них, — ответила Вигдис. — Он подозревает что-то, как и мы, но доказательств у него нет.

— Есть какая-то нить к установлению личности Ингольфура Арнарсона?

— Фрикки ничего о нем не слышал. Кстати, мы просмотрели телефонный справочник. Там значится десяток настоящих Ингольфуров Арнарсонов. Роберт сейчас связывается с ними.

Роберт был одним из детективов в отделе расследования преступлений против личности.

— Виделся Фрикки с кем-то из остальных после смерти Габриэля Орна?

— Только с Харпой. Он неожиданно встретился с ней в булочной в Селтьярнарнесе. Сказал ей о своей догадке, что Оскара и британского канцлера могли убить Синдри и Бьёрн. На нее это не произвело впечатления.

— То есть она причастна?

— Фрикки так не думает. Его подружка тоже.

— Значит, вы теперь их арестуете?

— Бальдур находится в крайнем возбуждении. Обсуждает сейчас это с Торкеллом.

— Но ведь тут есть дело об убийстве, по крайней мере о непредумышленном. Бальдуру никуда не деться от этого.

— Да, дело Габриэля Орна определенно будет открыто вновь. Но возникает вопрос, во всем ли ты прав. Есть ли тут связь с расследованием убийства Оскара.

— Мы не можем доказать этого, пока не получим известие об опознании Исака из Лондона. Однако нужно немедленно взять этих людей под стражу. Пока не убит еще кто-то.

— Пожалуй, — согласилась Вигдис. — Послушай, мне нужно возвращаться. Если они примут решение произвести аресты, то будут искать меня.

— Да, конечно. Ты молодец, Вигдис. И спасибо, что держишь меня в курсе.

Магнус допил кофе, а Вигдис ушла, не притронувшись к своему. Он улыбнулся своим мыслям. Приятно сознавать свою правоту, ничего не скажешь. И теперь он был совершенно уверен, что существует связь между этой маленькой группой и недавними расстрелами.

Его телефон зазвонил. Шарон Пайпер.

— Привет, Шарон. Исак опознан?

— Еще нет, — ответила та. — Муж свидетельницы еще не звонил в свою контору.

— Ну так почему бы тебе не связаться с индийской полицией? Это важно.

— Постой, Магнус, не гони лошадей. Есть кое-какие новости из Нормандии.

— Вот как?

— В деревне в нескольких километрах от того места, откуда стреляли в Листера, продавщица в булочной обслужила покупателя утром накануне покушения. На нем была голубая куртка, и у него был мотоцикл с голландскими номерными знаками.

— Это тот человек, которого видел фермер?

— Похоже на то.

— Дала она более подробное описание его внешности?

— Да. Кстати, весьма примечательна монета, которую он дал продавщице обменять. Та подумала, что это двадцать центов, но монета оказалась другой.

— Позволь мне догадаться. Исландской?

— Вот-вот. В пятьдесят крон.

— Господи. А описание?

— Симпатичный мужчина. Темноволосый. Небритый. Голубые глаза. Худощавый, но крепкий. Лет тридцати — тридцати пяти. Довольно высокий, примерно метр восемьдесят пять.

— Я знаю.

— Это не Исак, — сказала Шарон. — Но не друг ли Харпы Бьёрн?

— Очень может быть. Описание подходит.

— Отлично, я сообщу об этом в СО-пятнадцать.

— СО-пятнадцать?

— Это группа по борьбе с терроризмом. Здесь многие очень возбуждены. Думаю, наши вскоре свяжутся с вами. Или французы. Можешь прислать фотографию Бьёрна?

— Да. Наверное. — Магнус задумался. Официально я отстранен от дела, и мне велено не появляться в полицейском участке. Исландцы могут отнестись к этому очень щепетильно. Ты знаешь, каким может стать международное сотрудничество, если дело обретет политическую окраску.