Онлайн книга «Хранитель силы»
— Не знаю. Кто такой? — выгреб из газет, лежащих на табурете, очки с мутными стеклами, надел. — Вроде бы не знакомы. Мавр не спеша расстегнул и снял шинель: в комнате было тепло и довольно уютно — даже обои свежие. В переднем углу стоял школьный верстак с горой мелких стружек, а на стене десятка четыре всевозможных резцов по дереву и множество карандашных рисунков, непонятных набросков и несколько готовых работ с орнаментами — все выдавало увлечения хозяина. Мавр медлил, искал, куда повесить фуражку, пристраивал шинель на спинке дивана. Освобожденные ордена и медали звенели от каждого движения. — Давай знакомиться! — подал руку. — Виктор Сергеевич Коноплев, твой зять. Или тестю не помогали очки, или он все-таки заволновался — снимал и надевал их несколько раз, пока не отшвырнул в сторону. — Это как понимать? — Вчера я вступил в законный брак с твоей дочерью Томил ой, — с гордостью заявил Мавр. — Держи руку, папа. — Что ты мелешь? — Василий Егорович проворно сел и свесил босую ногу. — Моя дочь… выйти замуж не в состоянии! Она находится… — Отстал ты, дорогой тесть! — Мавр достал из нагрудного кармана свидетельство о браке. — Сейчас и на зонах венчают. И даже с удовольствием. Говорят, у заключенных повышается интерес к жизни и желание поскорее исправиться. Теперь это вместо идеологии. Василий Егорович был сбит с толку окончательно. Бывалый и независимый, он несколько раз вслух принимался читать написанное в зеленых корочках, но едва доходил до имени своей дочери, как вскидывал жесткий взгляд и тупо глядел на Мавра. Наконец, дочитал, разглядел печать с гербом и все равно не успокоился. — Дай паспорт! После тщательного изучения документа — особенно свежего штампа о браке — все вернул назад, ловко проскакал на одной ноге к чайнику на плитке, напился из носика. — Ты чего же, из Крыма сюда жениться приехал? — Не только, дел у меня много задумано. Особенно в Москве. — Где она тебя такого нашла? — растерянно спросил тесть. — На юге, — с удовольствием признался Мавр и посмотрел в окно — хорошо было видно улицу и подъезд к жилой зоне. — Она не говорила, к кому ездила отдыхать в Соленую Бухту? — Погоди, погоди, — он на миг оживился. — Говорила… Забыл, как зовут. Негр? — Мавр! Василий Егорович снова впился в него взглядом и стиснул губы, едва видимые в щелке под усами. — Сколько же тебе лет? — спросил сквозь зубы. Из телевизора иногда вырывался хрипящий звук, но тогда экран начинал мигать. — Много. Пожалуй, больше, чем тебе, папа. Но ты не суди по годам. Давай на руках потягаемся? — А, это ты с Юркой тягался? — Было дело… — Хороший он парень был, Юрка, — на мгновение загоревал тесть. — Ей все чего-то надо было, стихи там, поэзия… Слушай, как тебя… А где мы встречались? Что-то мне лицо знакомо… — Не знаю… Может, Томила фотографии показывала? Они много снимались… — Верно, на карточках видел… Только ты там черный такой… — Загораю с весны до осени. У нас тепло, солнце, — он уж начал подготовительный разговор. — И нам надо спешить, можем на поезд опоздать… Василий Егорович перебил резко, с внезапной злостью: — Зачем ты женился? Я не понял! Какая тебе выгода? Она на зоне. Моя Томилка на зоне! Понимаешь?! — А что, женятся только по выгоде? По расчету? — осадил его Мавр и добавил. — И еще, Василий Егорыч. Не кричи больше на меня, не привык. Я все-таки генерал… Нервы у него были изношены, однако совладать со своими чувствами он сумел. — Извини, — обронил тесть и, подскакав к телевизору, выдернул шнур из розетки. — Не могу понять… Ей-то зачем это надо? — Генеральша, она и на зоне генеральша, — словами Томилы сказал Мавр. — Ей легче будет сидеть, а мне за нее похлопотать есть основания… А когда отсидит — куда? К тебе в эту нору? — Верно… Когда на воле есть надежда — сидится дольше, но спокойно. — Вот, ты же знаешь… К чему такие вопросы? — кроме подъезда хорошо был различим небольшой мостик через речку: если там появятся машины, в запасе остается добрых пять-семь минут… — Да, генеральша, — после паузы заговорил тесть. — И вот так, за красивые глаза женился? — Не только за глаза… — Надо понимать, брак фиктивный? — С чего ты взял? Она давно мне нравилась… — Значит, ты у Юрки Томилу отбил? Так получается! Мавр подошел к верстаку: под стружками лежал недоделанный деревянный протез в форме человеческой ноги — даже пальцы и ногти на них вырезаны с любовью… Этакая рукодельная зековская работа, но со вкусом и без пошлости. — Сам подумай, Василий Егорыч. Ну как может старик отбить жену у молодого парня? А мне тогда под восемьдесят было! Он молчал минуты две, возможно, ругал себя за ворчливость и недоверие, и одновременно продолжал буравить его взглядом. — Так ты с ней жить собираешься? — Сначала дождусь из тюрьмы… Слушай, дорогой тесть, давай все детали обсудим по дороге. Сядем в автобус и попылим малой скоростью… Тот не слушал. — А если помрешь? — Во-первых, мне намерено впереди еще сорок пять… — Хорошо ты себе намерил… — Это не я — судьба такая… И Томиле еще столько же выпадает. Проживем счастливо и умрем в один день. — Генерал, в звездах и орденах, а как пацан… — Вот, а ты говоришь — старик!.. Во-вторых, если умру, жене моей законной я отписал каменный дом на берегу моря, с садом и виноградником, винный погреб с семнадцатью бочками, и в пяти из них — коньяк на выдержке, еще не распечатывал. А еще созревшего разлито в триста сорок две бутылки, пьется лучше, чем Двин. — Богатый жених… — Муж! — Мавр постучал пальцем по карману, где лежало свидетельство. — У тебя что, никого своих нет? Детей? — Сын рано умер, в пятьдесят девять. Инфаркт… — Понятно… А ты где служил-то, зятек? — вдруг спросил он. — В каких войсках? — Во всяких, папа, — отмахнулся Мавр. — Мемуары потом, а сейчас есть к тебе разговор, Василий Егорыч. Скажем так, согласованный с Томилой. — Ну и что говорит она? — А чтоб ты сегодня же собрался и поехал домой, в Крым. — Это как — домой? — Не оставлю же я тестя в этом бараке? |