Онлайн книга «Хранитель силы»
— Что же тогда хватают генерала, Героя Советского Союза, да еще в наручники? — Я таких «героев» повидал. Мода вернулась, что ли? — Какая мода? — Под служивых косить. — Да пошел ты… папочка! Тесть отстегнул ремни протеза, размял культю руками. — Ты вот что скажи мне, умник. До каких пор нас ломать будут через колено? Ведь уж никаких сил нет у людей! Ведь когда поднимемся — всем тошно будет. — Это кто поднимется? Ты на деревянной ноге? В это время к клетке подбежал опер с ключом, отомкнул замок, сказал звенящим голосом: — Коноплев, на выход! Мавр взял шинель на руку, надел фуражку. — Завтра поезд утром. Смотри, не проспи. Накажи дежурному, чтоб разбудил в семь. — Думаешь, выпустят? — безнадежно спросил тесть. — Билеты купят и к поезду принесут. — Жалко, так и не побываю в Крыму, в море не покупаюсь… — Томила проводить придет на вокзал, — он притворил за собой дверь и тут же очутился под опекой конвоиров. — Не проспи, я рано заеду! На улице перед ним распахнули дверцу «Волги», помогли сесть на заднее сиденье, и Мавр увидел на переднем лысоватого, с тонкими рыжими усиками, человека. Он покосился на арестованного, задержал взгляд на орденах, сказал добродушно: — Ну что, генерал, поехали? — А вот фамильярности не люблю, — сказал Мавр высокомерно. — И неплохо бы представиться. Как положено. — Подполковник Рябов. Устраивает? — Начальник управления на месте? — К сожалению, в командировке. И будет через трое суток, не раньше, товарищ генерал-лейтенант, — выговаривал тщательно, издевался. — Если есть настроение подождать, отведу в камеру, ждите. Нет — придется беседовать со мной. — Придется так придется… — А погон мы тебе пришьем. Мавр лишь усмехнулся и, склонившись к его уху, обронил низким урчащим басом: — Шей. Да смотри, не уколись. Спустя четверть часа, уже в своем кабинете местного ФСБ Рябов попросил снять китель, дескать, портному снесут, и вдруг стал жестким и категоричным. — На каком основании вы носите генеральскую форму? — Юношеская мечта! — засмеялся Мавр. — Очень уж хотелось стать генералом. Да… Теперь вот в детство впадаю, вернее, в юность. Женился вчера… — Это известно, — перебил он. — Отвечайте на вопрос! — Форму купил на рынке. Знаешь, приятно, все-таки еще уважают генералов в нашем отечестве. Подполковник вызвал конвой и отправил Мавра в одиночку. Камера в подвале оказалась холодной, а он остался в одной рубашке с погонами, и через час южный житель начал мерзнуть. Он постучал в дверь, попросил дать ему одеяло, однако дежурный заявил, что постель выдается только на ночь, а так не положено. И все-таки спустя еще час принес ему шинель с оторванными погонами и петлицами. — Это что такое? — прорычал Мавр. — Кто посмел снять погоны?! — Не знаю, — дежурный запер решетчатую дверь. — Обращайтесь к начальству. Завернувшись в шинель, он просидел до ужина, а на ночь дежурный принес тюфяк и одеяло. Несмотря на холод, Мавр снял рубашку и брюки, чтоб не помять и завалился спать. В половине девятого утра, сразу после завтрака, его вызвали на допрос. В кабинете сидел подполковник Рябов и еще один в гражданском — тучный, молчаливый человек средних лет. — Как спалось, Виктор Сергеевич? — участливо поинтересовался Рябов. — Не замерзли? — Кто снял погоны с шинели? — мрачно спросил Мавр, глядя на толстого — очень уж напоминал начальника. — Я приказал! — признался подполковник. — Ношение военной формы одежды со знаками различия без соответствующих документов не разрешается. — Это хорошо, — Мавр повеселел. — А я уж думал, все можно… Но пока не пришьешь, разговора не будет. Вызывай конвой. — Если больше нравится в камере — пожалуйста! Его снова отвели в подвал и забыли на три с половиной часа. Сидеть тут еще одну ночь Мавру не хотелось, да и некогда было, хоть бы сегодня на поезд не опоздать. Надо было слегка сломаться, пойти на уступки, чтоб эти молодые подполковники почувствовали себя профессионалами. Он постучал в дверь и сказал дежурному, что готов разговаривать. Через семнадцать минут его снова привели к Рябову. Тот был один и выглядел намного смелее и разговаривал резче. — Объясните: каким образом к вам попали чужие правительственные награды? — отчеканил он. — С рынка! — заявил Мавр не моргнув глазом. — Все оттуда — форма, награды. Сейчас же у нас рыночные отношения. — Купили вместе с документами? — Разумеется… — И паспорт там же приобрели? — Нет, паспорт у меня настоящий. — Почему же документы на награды и паспорт на одно и то же лицо? — Да, вот тут вы меня поймали! — усмехнулся он. — Не выкрутиться!.. Ладно, так и быть, скажу. Форму купил, а награды мои. — Все? Весь комплект, что был на кителе? — До последней юбилейной! — Но это ложь, Виктор Сергеевич. — Вероятно, слышали такое понятие, как презумпция невиновности? Не верите — докажите обратное. — Часть орденов и Звезда Героя принадлежат сотруднику НКВД, заслуженному человеку, только полковнику, — чеканил Рябов слова. — И пока я не услышу вразумительного ответа, который можно проверить, вас отсюда не выпустят. Так будет разговор? — Я бы с тобой поговорил, да в следующий раз, сейчас некогда, — пробасил Мавр. — В милиции у меня тесть остался, за решеткой сидит. Человек всю жизнь по лагерям мытарился, и надо бы на старости лет его в Крым свозить, в море покупать. У нас поезд через полтора часа. — Может, не будем дурака валять, Виктор Сергеевич? — Рябов пригасил напор. — Не семнадцать лет все-таки. — Да уж… Но хочется иногда… — Что вас связывает с Притыкиным? — Как же! Со вчерашнего дня он мой тесть. — Это известно… А вы имеете представление, кто он такой? — В общих чертах. Вчера познакомились. Отойдет немного, поправится под южным солнцем, может, и расскажет. — С его дочерью давно знакомы? — Можно сказать, на руках выросла. — Надеюсь, знаете, что она — мошенница? Мавр глянул исподлобья. — Не смейте так говорить о моей жене, подполковник! Иначе я не стану с вами разговаривать. |