Онлайн книга «Перебиты, поломаны крылья»
|
А он боялся, что попадет в камеру к отъявленным уголовникам. А здесь все свои. – Давай знакомиться! – Петухов подал ему руку, и тот крепко ее пожал. – Как у вас здесь? Нормально? – глядя на обитателей камеры, что сидели за столом, спросил Парасюк. Ему не нравилось, что те не обращают на него внимания. – Нормально, – кивнул Петухов. – Не обижают? – А это смотря кого. Меня обижают. – Почему? – Потому что всего лишь старший лейтенант, – удрученно вздохнул арестант. – Всего лишь? – Да. У нас тут полковники и генералы. А мы с тобой всего лишь лейтенанты… – Полковники?! Генералы?!! Только сейчас Парасюк почуял подвох. Арестанты за столом держались важно, выглядели внушительно, но ни один из них не был похож на полковника, не говоря уж о генералах. Во-первых, молоды они для этого, а во-вторых, не были они похожи на сотрудников милиции, закваска не та. – Ну, будущие генералы… В будущем генералы. А в настоящем петухов не любят… Ну, лагерных петухов… Слыхал о таких? – Слыхал, – Богдан озадаченно почесал затылок. – А у меня фамилия Петухов. Потому я здесь за петуха… – Так у меня же другая фамилия. – Какая у тебя фамилия? – неожиданно и резко спросил игравший в домино человек. И, пристально взирая на Богдана, с оглушительным стуком присоединил костяшку к выстроенной на столе «рыбе». – Парасюк, – в растерянности выдавил Богдан. – Один петух, другой порося. Хорошая компания, – хохотнул один уголовник. – Где ж мы для тебя хлев строить будем? – гоготнул другой. – И хлев, и курятник в одном корыте, – хищно осклабился третий. – Ты, Парасюк, зашкварился. Знаешь, что это такое? Все три уголовника поднялись из-за стола, плотной шеренгой двинулись на Богдана. Все трое рослые, крепкие и агрессивные. – Нет, не знаю… – в страхе перед расправой Парасюк подался назад. Он уже понял, что к милиции эти люди имеют такое же отношение, как он сам – к полиции с Альфа Центавра. В камеру к уголовникам он попал. Или просто попал. Благодаря дежурному помощнику начальника тюрьмы, с которым Богдан имел несчастье встретиться в прошлой своей жизни. – Если не знаешь, мы тебе объясним. Знаешь, как вампирами становятся? Если вампир тебя сегодня укусил, завтра сам вампиром станешь. И здесь почти так же. Пожал тебе петух руку, сам петухом станешь, и не завтра, а прямо сейчас… – Я… Я не знал… – в ужасе схватился за голову Парасюк. От переизбытка панических чувств он даже не заметил, как матрац с завернутым в него бельем вывалился из рук и упал на пол. – Простите меня, пожалуйста! – Простим. Сначала петухом станешь, а потом простим! – Ну не надо! Я больше не буду! – Что больше не будешь – в ментовке работать? – А-а, да, не буду. Меня уволили. – Значит, лейтенант милиции, да? – Бывший! – Бывший мент – мертвый мент!.. Да, ментяра, конкретно ты попал. И петух ты, и мент. Не выживешь ты здесь… – Не надо, не убивайте! – Что ты визжишь, как мигалка ментовская? – хищно осклабился один из уголовников. – Ты что, гаишником был? – Да. То есть нет… То есть да… Но я никогда никого не обижал… – И взятки честно брал, да? – Не взятки, а штрафы… – Ну да. Я сплошной краем колеса коснулся, так такой же гаденыш, как ты, права забрать хотел. Две штуки пришлось выложить… – Это не я!.. – А посадили тебя за что? За то, что взятки не брал! – Так в том-то и дело! Парасюк умел врать вдохновенно и убедительно. И сейчас он собирался продемонстрировать это свое умение. – Деньги с людей не брал, с начальством делиться было нечем, поэтому меня и подставили! – Да, но с мигалками ты ездишь, – ухмыльнулся арестант. – Да, по долгу службы… – Какой долг службы? Вышвырнули тебя со службы. А в камеру к нам с мигалкой заехал. Визжишь, как порося! Какой штраф за незаконное использованием мигалок, а? – Двадцать… Двадцать пять минимальных размеров труда. А что? – А то, врать ты не умеешь. Где не надо, врешь, а где надо, правду говоришь. Одна минималка – это что-то около штуки. Значит, штраф с тебя – двадцать пять штук, – подытожил один уголовник. – Без протокола обойдемся, да, командир? – куражливо спросил другой. – Пополам разобьем, да? – Пополам, – машинально согласился Парасюк. – Тогда двенадцать с половиной штук с тебя… Но у нас здесь своя минималка. Всего полтинник деревом… Это где-то пятьсот рублей выходит, если грубо. С тебя пятьсот рублей, ментяра! И давай не тяни, если не хочешь, чтобы тебя по протоколу и через кассу пропустили. – Через кассу – это больно, поверь мне! – зловеще усмехнулся третий уголовник. – Да я что, пожалуйста… Парасюк полез в трусы, в специальный кармашек, с трудом, но все же достал пятисотрублевую купюру. Отдал уголовникам. – А за пересечение сплошной сколько? – До пяти минимальных размеров… – А максимальный размер не хочешь, ментяра позорный! – Максимальный – это до четырех месяцев лишения прав… – Богдан был близок к тому, чтобы разрыдаться. – А как мы можем прав тебя лишить, если у тебя нет никаких прав? Ты здесь никто. Ты – мент петушиный!.. За проезд без прав тоже штраф полагается, да? Сколько? Много, да? Сами знаем, что много… Пятьсот рублей с тебя за проезд без прав. И столько же за сплошную! – За две сплошных! – продолжил первый уголовник. – Первая полоса – ментовская, вторая – петушиная. – Значит, полторы штуки с тебя, козья ты морда! Уголовники разом надвинулись на него, Богдан шатнулся назад, спиной ткнулся в запертую дверь. – Ты чо, не понял? Полторы штуки гони! Парасюк решил, что если деньги он не отдаст, то живым из этой камеры не выйдет. – Берите! Все, что есть, берите! Он снова полез в потайной карман и вытащил оттуда всю свою наличность. Но, увы, безобразия на этом не закончились. – А ты что, чем-то недоволен? – грозно и нахраписто насел на него первый уголовник. – Доволен, всем доволен… – подавленно кивнул Парасюк. – Тогда за штрафстоянку плати. – За какую штрафстоянку? |