Онлайн книга «Тюрьма, зачем сгубила ты меня?»
|
– Еще вопрос! Злолицый сделал паузу. Судя по выражению его лица, предстоящий вопрос не мог уже быть таким безобидным, как прежние. Так и оказалось. – Что выбираешь, на болт сесть или вилкой в глаз получить? Карцев похолодел. На первое он не согласится никогда, но и без глаза оставаться тоже не хотелось. – Вилкой в глаз… – сжимая кулаки, пробормотал он. Пусть только попробует кто подойти к нему с вилкой – драться будет до последнего. – Вот это правильно! – поднимаясь из-за стола, громыхнул утробным голосом здоровяк. Злолицый как-то сразу скис, глянув на него. Казалось, будь у него хвост, он бы пугливо поджал его. А здоровяк неспешно перебросил ногу через скамейку, неторопливо приблизился к новичку. Заложив руки за спину, благодушно улыбнулся. – На болт садиться не гоже, – игнорируя злолицего, обратился он к Георгию. – А вилкой в глаз… Вилок у нас здесь, брат, нет. Не положено… Но ты молоток, правильно фишку просек… Присаживайся! Здоровяк показал Карцеву на его шконку. Злолицего там уже не было. – Будь самим собой, – сказал он, присев рядом. – И не слушай всяких там бакланов… – Я думал, он смотрящий, – оправдываясь, передернул плечами Георгий. – Ну, когда-то, может, и был, – сказал здоровяк, насмешливо глянув на шконку, за ширмой которой скрылся злолицый. – Гудок его кликуха. Понтов много, а толку мало. А то, что шконка у него козырная, так на ней только летом и хорошо. Зимой из окна дует. И вообще… Я за камерой смотрю. Да ты не бойся, я не кусаюсь… – Да я и не боюсь, – мотнул головой Карцев. Смотрящий обладал внушительной силой – как внутренней, так и внешней. Но агрессивности и злопакостного нахальства – ноль. Обычный русский мужик, бесхитростный и добродушный в спокойной для себя обстановке. Безобидным он не казался, но и подвоха Георгий от него не ждал. – Правильно, бояться не надо. Не верь, не бойся, не проси… Я слышал, тебя Гоша зовут… – Георгий. Но можно и Гоша. – Можно. Нормальное имя. А меня Федором зовут. Просто Федор. Погоняло есть, но я его не люблю, я ж не лошадь, чтобы меня погонять. Правильно я говорю? – Ну да, – поспешил согласиться Карцев. – А у тебя кликуха есть? – Ну, была когда-то. В молодости. С пацанами во дворах тусовались. Компания у нас крутая была… – Здесь, в Рубеже? – Да, на Южной Доле. Может, слышал? – Ну почему не слышал? Слышал. – Наш район так уже никто не называет… – Но ведь было? – Было. Давно. И как будто неправда… – Тридцать девять лет тебе? – Ну да, почти сорок. – Мне тридцать четыре. И вашу Южную Долю хорошо помню. Сам я из Алексеевки, – буднично спокойным тоном сказал Федор. Но Карцев вздрогнул. Южная Доля, а если точнее, несколько кварталов на южной окраине города географически соседствовала с поселком Алексеевка. Издавна южнодольцевские пацаны враждовали с алексеевскими. Сейчас вроде бы все спокойно, но раньше драки, и с поножовщиной, были привычным явлением. – Да ты не напрягайся, – усмехнулся смотрящий. – Я к тебе претензий не имею. Хотя было, ходил я на вашу Южную Долю… Да, были дела, не соскучишься… Назад бы вернуть все, сначала бы все начать. Ну да ладно… По сто пятой, говоришь, сюда попал. Убил кого? – В том-то и дело, что не убивал, – мотнул головой Карцев. – Ты не думай, я не стукач, – благодушным тоном сказал Федор. – И никогда не был… Я человек правильный по жизни, не сомневайся… – Да я ничего. Просто я, правда, не убивал. Подставили меня. – Ну, подставы, конечно, бывают. Но очень-очень редко, поверь мне… – Не знаю, как редко, но я не убивал. Уходил, она живая была. – Кто, баба? – Ну да. – Жена? – Ну нет… – Любовница? – Да нет. То есть вроде бы да. Ну, мы в первый раз тогда, вроде как начиналось у нас… Началось и сразу закончилось. С летальным для нее исходом. Задушили ее. Кто – не знаю. – А валят на тебя? – Ну да… Сначала опера насели, затем следователь к стенке припер. Пальчики мои везде, паспорт… Если б только это. Спал я с ней, все улики в ней остались… Следователь напирает. Ты, говорит, сначала изнасиловал ее, а потом задушил… Как будто я маньяк какой-то?.. – Изнасиловал, говоришь? – недобро как-то призадумался Федор. – Ну нет, не было такого. Все по взаимному согласию. – А задушил кто? – Так говорю же, не знаю… Как будто кто-то нарочно меня подставил… – А что, у кого-то интерес есть? – Ну, не знаю. – На воле чем занимался? – Бизнес у меня свой. Мебелью торгую. – Дорогая мебель? – Да нет, эконом-класса. – Нормально дело идет? – Я бы сказал, шло. Карцев чувствовал себя дураком. Не должен был он говорить, что занимается бизнесом. Федор может решить, что денег у него куры не клюют, предложит поделиться. Или еще, чего доброго, адрес разузнает, дружков своих с воли к жене зашлет… – Что, без тебя никак? – спокойно, как о чем-то прозаическом, спросил смотрящий. – Ну, без головы всегда тяжело. – А что, компаньонов нет? – Нет, сам с усам… Компаньоны – дело гиблое. Или подставят, или, что доброго, киллера наймут… – Но ведь кто-то же подставил. – Вот я и ломаю голову, кто… – Ломай. Твои проблемы, твоя голова, тебе ее и ломать… Только смотри – сам не сломайся. Тюрьма – дело тонкое, но может очень поперек горла встать. Ты, я смотрю, мужик ничего. Шконку тебе определили, здесь и будешь кантоваться. К людям присматривайся, но в душу не лезь. Пустые разговоры здесь не жалуют. Язык не распускай и руки тоже. За свару – спрос. Если вдруг какая с кем проблема – обращаться ко мне, я буду решать вопрос. Если какие-то вопросы – тоже ко мне. Привет кому-то передать – тоже через меня… В нарды играешь? – меланхолично спросил Федор. – Ну, так… – Если «ну, так», то лучше не садись. Иван Сидорович у нас в этом плане – хищник, – смотрящий показал на горбоносого мужичка с челюстью пираньи. – Любого в «шеш-беш» порвет. Я сам знаток по этой части, но пару тысяч ему отдал. У нас тут только под интерес играют, такой закон… – Я понимаю… Сам на деньги играл. |